Клара и ей подобные считают, что их доходы нетрудовыми назвать нельзя, поскольку с трудом они отождествляют трудности своего ремесла... С таким же успехом можно отнести к труженикам и «работающих» спекулянтов, и «активных» фарцовщиков, и вообще всех «деловых», зарабатывающих, как они говорят, на жизнь.

Впрочем, что значит «зарабатывать на жизнь»? Ведь не нужда, не безработица толкают ночных охотниц к гостиничным подъездам. Жадность. Духовная нищета. Желание накопить побольше, не работая. Нет, на панели охотятся именно хищницы, а не жертвы обстоятельств. Ищи, не ищи, а Сонечку Мар-меладову, задавленную бедностью, не найти ни среди вызывающе-шикарных посетительниц валютных баров, ни среди постоянных обитательниц ночных вокзалов.

Хотя порой любительницы легкой наживы в свое оправдание рассказывают трогательные истории про то, как «он» бросил, оставил с близняшками на руках и желание отомстить раскрутило хмельной непристойный калейдоскоп самопродажи, а корпоративная вражда к мужчинам подтолкнула в среду профессионалок... Ну и так далее...

Статистика утверждает, что процент психических расстройств среди проституток значительно превышает средние показатели. Зависимость примерно такая же, как между потреблением табака и раковыми заболеваниями. Но ведь если от никотина действительно бывает трудно отказаться, к нему человека влечет каждой клеточкой, участвующей в обмене веществ, то бросить заниматься самопродажей ничего не стоит, если... если у тебя что-то есть за душой. Но жажда наживы вытравляет в человеке все. В этих существах остается только она. Она командует ими. Ради нее они забудут все, что угодно, все, что угодно, продадут. И кого угодно. Начав с себя. Со своих детей.

То, что продажа тела и духа, которые неразделимы, стимулирует развитие психопатии, истерий, отмечали почти все писатели, в поле зрения которых попадали женщины легкого поведения.

А вдруг случается и обратное? Кому-то мысль продаться приходит в голову оттого, что голова эта не совсем в порядке?

– Ну-у, нет! – с легким оттенком недоумения в прокуренном голосе протестует Клара. – Чушь какая-то. Чтоб, значит, «крыша поехала» и от этого вышла придумка зарабатывать? Наоборот, я так думаю, те, которые деньги не берут, – ненормальные. Или стесняются, что ли... Как? А вот так: спит себе и спит с ним, а втолковать ему – давай, мол, милок, по счетчику набежало – духу не хватает. Или мозгов. А он сам не «догоняет», что пора уж и раскошеливаться... Ну, а начисто чокнутых – их везде хватает. Вот давнишняя моя приятельница, ее так и зовут – Инка «Дурная», – уж под сорок, а замуж на аркане не затащишь. Мужиков, говорит, их обирать до нитки надо. Люто ненавидит. Да и то сказать – телка она видная...

...Было это лет двадцать назад. Жила-была в Николаеве скромная девушка Нина, знавшая о продажных женщинах лишь из итальянского кинофильма «Ночи Кабирии» да французской классической литературы.

После окончания техникума она отправилась по распределению на далекую Камчатку. Работа в рыбном хозяйстве была нелегкой. Мало того, что пришлось Нине после родительской опеки да ласкового южного солнца привыкать к самостоятельному житью-бытью и студеным ветрам, ей еще очень не повезло на людей. Вернее, на мужчин... Много недобрых историй могла бы рассказать эта потрепанная шальными ночами, но ухоженная рыжеволосая дама. Долгом своим Инка считает не только лишать клиентов наличных, но по возможности и семейного благополучия, душевного равновесия.

Вот уже два десятилетия изо дня в день ловит она совсем другую рыбку в шумном потоке «гостей столицы» и посетителей вечерних ресторанов.

В ее позиции нет и намека на пугающе-слепую, но все же с оттенком жертвенности злость Женьки из «Ямы»; героиня Куприна намеренно заражала посетителей дома терпимости сифилисом, потому что считала их повинными и в своей собственной беде, и в покалеченных судьбах товарок.

Затянувшееся же на долгие годы «отмщение» Инки подразумевает прежде всего наживу.

Быть может, это поза? Поза предполагает недвижимость, поскольку статичность ее рисунка обязана убеждать, что все уроки жизни уже усвоены. Все самое главное – позади. В глазах иных ее знакомых Инкин бизнес оправдывается горькими словами о тяжкой доле провинциальной девушки, столкнувшейся в нежном возрасте с грязью и предательством. Но, ступив на путь-дорожку более чем сомнительной «вендетты», эта наивная голубоглазая девчушка превратилась в опытную, расчетливую и нечистоплотную торговку теплом своих рук и собственного дыхания.

Недалекая, не развитая ни духовно, ни душевно девушка, воспитанная без всякого уважения к человеческому достоинству, к нравственным и моральным ценностям, столкнувшись с бедой, сделала аморальный выбор. Почему? Это было проще всего. Внутри ничего не протестовало. Потому что внутри ничего не было. Там, где мы ничего не вкладываем в души, где видны прорехи воспитания, растут сорняки, разливается грязь.

Даже оставаясь в рамках Уголовного кодекса, эти женщины переходят границы кодекса морали.

Но... Той же Кларе, например, мысли о нарушении нравственных норм, похоже, в голову и не приходят. У нее свои нормы. Свой, извращенный кодекс чести. Свои установки. И цена тоже своя. Равно как и у ее подруг.

Что-то связанное с ними, вернее, с ее отношением к ним, и подтолкнуло Клару на эту встречу.

Однако удобный момент выяснить подоплеку нашего «рандеву» я, видимо, упустил. Светлоглазая магдалина, курящая одну за другой дорогие, шоколадного цвета голландские сигареты, украдкой посматривающая на часики, беспокойно постукивала накрашенными коготками по лаку письменного стола. За окном уныло-синие тона провалились на второй план, вечернее освещение нахально утверждалось неоново-электрическими узорами на темном бархате осеннего вечера. Клара торопилась на «работу».

Мы договорились встретиться снова, связавшись через нашего общего знакомого, здесь же, в его кабинете.

Я не знал, что больше не увижусь с ней...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.