Операция в районе Керки заключалась в следующем: буксирный пароход и две железные баржи поднимались по течению Амударьи и высаживали между Корками и Терменом сто двадцать моряков с двумя пулеметами. Они должны были отрезать от афганской границы басмачей верхнего Куш - Беги, то есть банду бывшего великого визиря эмира бухарского, в то время как один дивизион теснил эту банду в районе бывшей железной дороги Керки - Бухара. Пока командующий десантным отрядом изучал карту, радист штаба флотилии принял ответ штаба фронта. Перед Мишей Маликиным лежал листик бумаги, на котором было изображено буквально следующее:

«Ваш 141/С Прбр тчк прбр сснтр... расшифрованию не поддается».

- Все? - опросил Миша Малинин. - Повторите Ташкенту наш номер 141/С.

Между тем сто двадцать всадников и шесть верблюдов уже поднимались вверх то Амударье. Путь их был рассчитан на шестнадцать дней. А на второй день путешествия, когда вокруг была все та же река в бурых и рыжих отмелях и однообразный до отвращения горизонт, в Чарджуе на столе у командующего флотилией лежала расшифрованная радиограмма штаба фронта. На этот раз смысл ее был ясен и не оставлял никаких сомнений:

«На ваш 141/С арестуйте предайте суду командира вооруженного парохода «Самсон» тчк».

Стремительно наступали сумерки, в садах стонали шакалы, за окнами была густая, душная тьма, и где - то, в этой тьме и неизвестности, двигались «Водолей второй» и баржи, сто двадцать моряков и командующий десантным отрядом Григорий Иванович Казаков.

Сорок четыре дня не было вести о десанте. Шестнадцать дней он поднимался вверх по реке и двадцать - блуждал в пустыне. Два раза десантный отряд пересекал железную дорогу Керки - Новая Бухара и не находил ее следов. В девятнадцатом году сарбазы эмира уничтожили железную дорогу. Они сняли рельсы, сожгли шпалы, телеграфные столбы и станционные сооружения. Они вырезали железнодорожников, и отмеченная во всех атласах мира железная дорога Бухара - Керки перестала существовать. Поэтому десантный отряд не мот найти ее следов среди песков и саксаула - дикого дерева - кустарника. Пустыня без остатка сожрала дорогу.

Двадцать дней странствовал отряд, теряя людей и животных. Люди умирали от малярии, схожей с желтой тропической лихорадкой, от дизентерии и укусов змей. Отряд терял и отчаявшихся в спасении. Ночью они бесследно исчезали в пустыне, утром моряки не досчитывались людей и бурдюков с водой, что было много хуже. Но дезертиры уходили недалеко. Моряки находили их обезглавленные тела, татуированные кровавыми звездами.

На восемнадцатый день похода не стало воды, и тогда повернули в Керки. Резали верблюдов, брали из желудков вонючую, грязную воду и пили ее, делили по глоткам. Именно тогда, на пути к воде и жизни, морякам преградила путь банда Верхнего Куш - Беги.

Казалось, можно было взять голыми руками восемьдесят полумертвых людей, но моряки встретили басмачей такой яростью отчаянья, такими стройными и меткими залпами, что банда Куш - Беги, не подобрав убитых и раненых, повернула в пустыню.

Десант пришел в Керки самым коротким путем в два дня. Их привел девятнадцатилетний Мемед, бывший младобухарец, которого красноармейцы вытащили полумертвым из эмирской тюрьмы.

В Кернах морякам дали в меру воды и хинина. Больных и здоровых погрузили на баржи. Они плыли по течению и спали почти четверо суток. На четвертый день они увидели чарджуйский железнодорожный мост, один из самых больших в мире.

Река давно ушла из абрикосовых садов и рисовых полей Чарджуя, только вязкий ил и песок напоминали об ее приходе. Гора ржавых обломков на отмели - все, что осталось от «Самсона».

Морями вынесли на руках своего командира. Они положили Казакова на арбу и привезли в госпиталь. Доктор Дервиз сунул Казакову под мышку термометр. Термометр показал сорок один и три десятых.

Тогда Дервиз воткнул Командиру в вену на сгибе локтя толстую и довольно тупую иглу и попросил поднять повыше раствор хинина. Кровь гнала хинный раствор по большому телу моряка, лицо командира кривилось от отвратительной хинной горечи. Это лицо было темнокоричневой маской, губы обметала сыпь лихорадки, и рот походил на пересохшую язву.

- Пульс? - спросил Дервиз у лекпома Вайнер.

Она сказала. Дервиз перехватил кишку пальцами и вынул иглу. Кровь черным ручейком скатилась по локтю к кисти и застыла на татуировке - царском орле.

- Снимите с него рубаху, - сказал доктор Дервиз.

Мы сняли с командира рвань, которая когда - то называлась сорочкой, и увидели нажнозеленые и нежнорозовые краски татуировки: андреевские флаги, и Георгия, и «спаси, господи, люди твоя», и «Тамусю».

- Лечи хорошо, лечи лучше, - сказал боцман Никифоров, - получишь от братвы халат Куш - Беги, получишь его золотую тюбетейку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.