Там Окаемов потерял имя, стал просто человеком № 57 689. Он ожидал, что его примут с почетом, немедленно доставят в штаб, будут расспрашивать. Но ничего этого не произошло...

В те дни, надеясь на скорую победу, гитлеровцы даже не думали о том, что им может понадобиться какой - то младший офицер - перебежчик, хотя бы и знающий немецкий язык и готовый им помочь.

Засыпая на ходу, Окаемов брел в колонне пленных по пыльным дорогам Белоруссии. «Только бы не упасть...» - твердил он про себя: упавших пристреливали. Потом долго ехали в эшелоне. Когда из вагона выбрасывали очередной труп, Окаемов говорил себе: «Я жив»... В лагере он думал только об одном - как сохранить жизнь. Пленные выполняли бессмысленную работу - целыми днями перетаскивали с места на место камни. Первое время Окаемов переносил камни почти бегом. Охранники, глядя на него, хохотали. Пленные считали его сумасшедшим. Вскоре Окаемов понял свою ошибку и стараться перестал.

Наступила осень. По ночам невозможно было уснуть от холода и надсадного кашля всего барака. Соседом по нарам Окаемова был пожилой солдат, которого все звали Степаныч. Они укрывались одной шинелью и спали, прижавшись друг к другу. Если Окаемов долго не мог уснуть от холода, Степаныч шептал ему:

- Ты о Родине думай, сразу душа успокоится...

Окаемов думал о другом: скорей бы Германия выиграла войну. Однако в лагерь просачивались тревожные для него сведения. «Молниеносное» наступление гитлеровской армии явно захлебывалось. Пленных прибывало все меньше и меньше. Да и по лицам охранников было заметно, что дела на фронте у гитлеровцев идут неважно.

Однажды вечером в начале ноября Степаныч шепнул Окаемову:

- Мы решили отметить Октябрьский праздник. В ночь на седьмое бежать собираемся. Пойдешь с нами?

Окаемов притворился, будто мгновенно уснул, и не ответил. А утром, проходя мимо охранника, тихо сказал по - немецки:

- Есть важное сообщение для начальника лагеря. Мой номер 57 689.

После вечерней поверки в барак явился начальник лагеря. Гестаповец знал, что делал: для «маскировки» вместе с Окаемовым в комендатуру погнали еще пять человек...

Степаныча повесили на другой день во время утренней поверки. Окаемов стоял в строю пленных и спокойно наблюдал процедуру казни.

Не прошло и месяца, как он снова отличился, доложив начальству о том, что в лагерь прибыл в форме рядового советский полковник... После этого Окаемова перевели рабочим на кухню. А зимой началась его большая карьера. Он стал провокатором - гастролером, которого «подсаживали» в лагеря, где возникали организации сопротивления. В последние месяцы войны Окаемов находился в лагере, расположенном в Западной Германии. Приближение американцев не испугало предателя. Окаемов был почти уверен, что они его не тронут. И не ошибся...

3

Окаемов сидел перед сухопарым флегматичным полковником американской армии. Допрос происходил в помещении школы. На облупленном учительском столе стоял сифон с сельтерской водой. Окаемов следил, как со дна сосуда поднимались искрящиеся на солнце пузырьки. За окном галдели американские солдаты. Позади Окаемова за партой, как школьник, молча сидел человек в штатском. Почему - то Окаемов чувствовал, что главная опасность находится у него за спиной. Да и полковник то и дело посматривал на штатского.

- Значит, вы предателем не были?

- Не был и не мог быть...

Этот вопрос и спокойный ответ Окаемова прозвучали в третий раз. Полковник взглянул на штатского и вдруг резко свистнул. В дверях появился солдат.

- Пусть войдет...

Солдат скрылся, и в класс вошел гестаповец Фохт, бывший начальник одного из лагерей, где подвизался Окаемов. На нем был хороший штатский костюм, в руках он держал широкополую шляпу. Фохт подошел к столу и посмотрел на сгорбившегося от ужаса Окаемова.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.