Румянцев не растерялся: он побежал за нартами, догнал их, ухватился за перекладину, но поскользнулся и упал... Собаки волочили его по снегу.

Так мы долетели до самого края скалы. Бандит уже повис над сорокаметровым обрывом. К счастью, под полозья подвернулся большой камень, и нам удалось затормозить...

Что так могло взволновать собак? Стали осматривать окрестности и вскоре заметили, что в торосах шевелятся матуха и медвежонок.

Собаки снова стали нервничать. Я сел в нарты, взял в руки тормоз. Спускались по крутому склону, с трудом одерживая упряжку.

Когда нарты остановились, мы распрягли Майну. Она втянула воздух и понеслась.

- Скорей, - крикнул я, - спускай Бандита и Лизку!

Миша спустил их. Подле нарт остались дико завывающие Харди, Нордик и Рыжий.

Собаки оцепили медведицу, хватали ее за шерсть. Теперь Харди, Нордика и Рыжего не удержать. Мы сели в нарты, и три собаки помчали нас во весь дух.

С нераспряженными собаками близко подходить к свалке с медведем опасно. Поэтому я еще на ходу спустил собак...

Шерсть летела клочьями. Медведица ревела от злобы, медвежонок - от страха.

Собаки обезумели, и я боялся, как бы одна из них не попала в лапы разоренного зверя.

Стрелять мы долго не решались: можно убить или ранить собак.

Но вот медведица встала на дыбы, готовясь ринуться на Харди. Я выстрелил и уложил ее.

- Медвежонок твой, стреляй! - сказал я Румянцеву.

Он прицелился.

- Стреляй в лопатку. В голову ранишь - уйдет.

- Что ты, Константин Михайлович, я и в голову уложу.

В этот же момент раздался выстрел. Пуля разорвала медвежонку ухо, и он с диким ревом бросился на собак, растолкал их, стремглав пробежал мимо нас и скрылся в торосах.

На один миг оцепенели и люди и собаки Только Бандит, повизгивая, катался по снегу: видно, затрещина медвежонка пришлась ему не по вкусу.

Собаки с воем и визгом бросились по следу. Вслед за ними, злобно рыча и припадая на одну лапу, ковылял Бандит.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.