БОЛЬШОЙ зал заводского клуба напоминал волнующееся озеро. Всплески слов, обрывки фраз разливались в воздухе, точно колыхаемые ветром волны.

Рабочие и работницы переговаривались друг с другом, рассказывали заводские новости в ожидании начала собрания.

На клубной сцене за столом, покрытым кумачовым полотнищем, рассаживались члены бюро ячейки, завкомовцы и представители дирекции.

Направо от них, на отдельной скамейке сидел рабочий Васька Ермилин. Это он был сегодня виновником печального торжества.

Еще до прошлого года Ермилин был комсомольцем. Но за пьянку его пришлось исключить.

Однако, поставив себя вне комсомольского коллектива, Ермилин не образумился. Он продолжал приходить на завод пьяным и в таком состоянии работал у очень сложного штампа.

И вот случилось. Неделю тому назад по заданию мастера Ермилин направлял матрицы у штампа, чтоб пустить лагу - некую ленту для «головок».

Прежде чем включить мотор и пустить штамп, Ермилин сбегал куда - то на несколько минут.

- Смотри, не балуй, Васька, - сказал ему строго мастер, подозрительно ощупывая его глазами. - Наверно, в уборную бегал из горлышка сосать.

Ермилин ничего не ответил. С мрачной решимостью он подошел к мотору и порывисто дернул вилки. Мотор застонал. Ремень рванулся и побежал, подбадривая себя хлопками.

Ермилин подошел к штампу и вместо латуневой ленты взял стальную.

В штампе вдруг что - то хрупнуло, словно тяжелое колесо паровоза наскочило на ледяную глыбу. Ремень оторвался и с силой шлепнул Ермилина по голове. Стальные плитки матрицы метнулись из штампа и врезались в каменную стену.

Дорогой штамп был исковеркан и выведен из строя...

И вот сегодня общественный суд...... Общественный обвинитель, откуда - то приглашенный, начал свою речь. Его голос, приглушенный и низкий, как - то не вязался с его сравнительной молодостью. В его словах, в его интонации не чувствовалось ни порыва, ни горения, ни негодования, которые обожгли бы собравшийся здесь человеческий массив.

Его мерклая речь лилась с трибуны точно так же, как мелкий, надоедливый, осенний дождь. Его бесстрастный голос расхолаживал аудиторию.

Я посмотрел на обвинителя в тот момент, когда его глаза, до сих пор опущенные, скользнули по аудитории.

Его лицо показалось мне очень знакомым. Я начал мучительно напрягать память. Перед моими глазами мелькала панорама образов, человеческих лиц... И я вспомнил.

* * *

... Берег, теряющийся вдали, обильно усыпан муравейниками купающихся людей.

Я выбираю себе место недалеко от берега. Рядом со мной чинно расположились трое: парень лет двадцати в белой рубашке и в трусах, на груди у него комсомольский значок. Его сосед - мужчина лет тридцати. Оба они осторожно ухаживают за кокетливой девушкой в легком платье.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.