Общежитие № 3

- Ну, и не надо. Так проживу!

- Все-таки с осени возвращайся в школу. А насчет бытовых условий даю тебе слово, Сережа, уладим.

* * *

Клава Зайкина, входя в комнату комсомольского бюро, всегда с гордостью оглядывалась вокруг. Ничего не скажешь, образцовый порядок. И порядок этот установила она, Клава!

Раньше, до Клавы, секретарем комсомольской организации ткацкой фабрики была Соня Козлова, Теперь ее выдвинули секретарем комитета ВЛКСМ всего комбината. Соню все знают: шумная, беспокойная. Соня разрешала курить в комнате. На ее секретарском столе клеили стенные газеты. Зимой в комсомольское бюро прямо с улицы вваливались лыжники, только что вернувшиеся с прогулки, я пятнали мокрыми подошвами пол.

Теперь пол блистал чистотой. На окнах висели занавески. Под стопки брошюр на полках этажерки были подостланы затейливо вырезанные бумажные салфетки.

Сумела Клава выхлопотать для бюро кожаный дивам. А простои канцелярский стол сменила на солидный, отделанный под орех, с вместительными ящиками, и симметрично расположила на нем письменный прибор, откидной календарь, пластмассовые бокалы с перьями и карандашами?

- Культурно! - похвалил Клаву приехавший из райкома инструктор.

Полистав часик - полтора папки с аккуратно завязанными тесемками, инструктор поскучнел. Редко открывалась дверь комсомольского бюро, редко заглядывали сюда молодые люди. Даже телефонный звонок не нарушая тишины этой комнаты.

- Где же народ? - спрашивал инструктор, собиравшийся провести на стыке смен беседу с активистами.

- Тысячу раз им напоминала, чтобы приходили, - оправдывалась Зайкина. При этом лицо ее принимало обиженно-страдальческое выражение.

Никто никогда не слышал от Зайкиной ничего хорошего о ее товарищах и подругах. Членов бюро она обвиняла в «бездеятельности», группоргов - в «срыве мероприятий». Большинство рабочих парней в ее представлении) были хулиганами, а девушек из общежития она подозревала в «неэтичном поведении»...

Год назад Зайкина окончила педагогическое училище в Кимрах. Направили, ее в одну из мужских школ Иванова. Озорные шестиклассники, заперли новую учительницу в классе, а сами удрали с урока. Зайкина в слезах явилась в гороно и потребовала, чтобы ее немедленно перевели в женскую школу. «Да вы попробуйте поработать, - уговаривали Зайкину. - Класс трудный, мы знаем, но вам помогут». Она отказалась наотрез. Вакантных мест в женских школах не было, и Зайкину решили временно оставить в резерве.

Как раз в эти дни Соня Козлова была избрана секретарем комбинатской организации ВЛКСМ.

Кто-то порекомендовал Зайкину в комсомольское бюро ткацкой фабрики: «Культурная девушка, с образованием...»

Первая же встреча с фабричной молодежью испугала Зайкину. Она мялась на трибуне фабричной комсомольской конференции, обстреливаемая вопросами со всех концов вала. Пришлось долго объяснять молодым ткачам, почему оставила преподавание в школе.

Порученное ей дело Клава поняла как службу и с первых же дней проявила большое служебное рвение. Разработала подробный план работы с десятками пунктов и подпунктов, наладила связь со школой рабочей молодежи и еженедельно составляла сводку, как ученики посещают занятия, как успевают.

Однако дела у Зайкиной что-то не клеились. Активисты на заседания собирались туго, неохотно. К Клаве не шли ни за советом, ни за помощью. Боевая, инициативная организация комсомольцев ткацкой фабрики постепенно утрачивала свою былую славу.

* * *

Вера рассказала секретарю комсомольского бюро, в каком состоянии находится общежитие № 3. «Безобразие! Безобразие!» - громко воскликнула Зайкина. Но когда! Вера заговорила о том, что надо потребовать от жилищно-коммунального отдела, чтобы были приняты строгие меры, Зайкина стала морщиться: