Чехов - наш боевой современник. Своими бессмертными творениями он активно участвует в той борьбе, которую ведет советский народ за торжество коммунизма.

Секрет молодости художественных образов Чехова в их подлинной жизненности, в том, что они по-настоящему реалистичны и типичны. Сегодня, как и вчера, они помогают нам созидать новое, сокрушать старое, мешающее прогрессивному человечеству утвердить новую жизнь. Именно поэтому так высоко ценили и любили произведения Чехова великие вожди трудящихся В. И. Ленин и И. В. Сталин. Не раз обращались они к чеховским образам как к верному и действенному оружию в борьбе с врагами народа, предателями, реакционерами различных мастей.

В 1892 году на страницах журнала «Русская мысль» появилась повесть Чехова «Палата № 6». Это произведение глубоко взволновало Владимира Ильича, жившего тогда в Самаре. Его сестра, А. И. Ульянова-Елизарова, вспоминает о разговоре, который был у нее в тот момент с братом. Ленин так выразил свое впечатление о повести Чехова: «Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог остаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6».

Владимир Ильич, вспоминает А. И. Ульянова-Елизарова, «вообще любил Чехова». С живым интересом читал Ленин каждое новое произведение своего современника - гениального художника слова. В 1900 году он присутствовал на постановке пьесы «Дядя Ваня» в Московском Художественном театре.

О неизменном внимании Ленина к творчеству Чехова свидетельствует и такой характерный факт. В годы гражданской войны, поглощенный многообразной и сложной деятельностью по руководству молодым Советским государством, Владимир Ильич находил время для чтения книг Чехова. Это видно по специальным пометкам Ленина на страницах «Книжной летописи». Он просил тогда своих помощников снабжать его советскими изданиями произведений Чехова и критических работ о нем.

Исключительно высоко ценил Чехова и великий продолжатель дела Ленина - И. В. Сталин. В годы Великой Отечественной войны Иосиф Виссарионович назвал Чехова в числе имен, составляющих славу и гордость нашего народа.

Обращаясь к различным чеховским художественным образам, Ленин и Сталин не только всесторонне раскрывали их социальную сущность, но и оживляли и углубляли эти образы в новых исторических условиях. В результате литературные образы обогащались новым содержанием, становились еще более выразительными.

Новое политическое звучание получил в произведениях наших вождей знаменитый чеховский тип Беликов. В этой мрачной фигуре Ленин и Сталин видели не только ничтожного труса: они воспринимали ее как символ косности, рутины, как олицетворение консерватизма, отсталости и реакционности, мешающих человечеству идти вперед. И потому они звали не знать страха и усталости в благородной борьбе с политическими «человеками в футляре», с гнусной психологией Беликовых.

Ленин обращался к этому образу, чтобы осмеять и разоблачить врагов трудового народа. В статье «Внутреннее обозрение» (1901) он убедительно показал, что царские сановники-бюрократы «подозрительно относятся ко всем, кто не похож на гоголевского Акакия Акакиевича или, употребляя более современное сравнение, на человека в футляре». Чеховский образ привлечен здесь для характеристики холопски преданных самодержавию буржуазных политических деятелей.

Ленин пригвоздил к позорному столбу многих Беликовых - ренегатов революции, которые руководствовались в политической борьбе трусливой формулой чеховского героя «как бы чего не вышло». «Человеками в футляре» Ленин называл в своей книге «Две тактики социал-демократии в демократической революции» (1905) меньшевиков-новоискровцев, занимавших вредную, антинародную позицию в вопросе о буржуазной революции а России.

Сопоставляя высокую оценку героической Парижской Коммуны, данную Марксом, с насквозь трусливым, предательским заявлением Плеханова по поводу подавления царизмом вооруженного восстания московских рабочих в декабре 1905 года («Не надо было браться за оружие»), Ленин саркастически писал:

«О, как насмехались бы тогда над Марксом наши нынешние «реальные» мудрецы из марксистов, разносящие в России 1906-1907 гг. революционную романтику! Как издевались бы люди над материалистом, экономистом, врагом утопий, который преклоняется перед «попыткой» штурмовать небо! Сколько бы слез, снисходительного смеха или сострадания пролили всякие человеки в футляре по поводу бунтарских тенденций, утопизма и проч. и проч., по поводу этой оценки к небу рвущегося движения!»

Тут «человек в футляре» предстает перед нами как политический деятель, напуганный смелым народным выступлением, стремящийся сдержать революционную ярость масс.

Ленин сравнивал с Беликовым и политических деятелей русской буржуазии - кадетов, которые перед лицом надвигающейся народной бури всячески стремились своей «осторожной» политикой сохранить царскую Думу. Этот же художественный образ помог Владимиру Ильичу заклеймить ренегата Каутского, заклятого врага диктатуры пролетариата.

В ленинском духе использовал тип «человека в футляре» и И.В. Сталин. Характеризуя правых оппортунистов, пытавшихся реставрировать капиталистические отношения в нашей стране и повернуть ее вспять, он говорил в своем докладе на XVI съезде партии, что «они болеют той же болезнью, которой болел известный чеховский герой Беликов». Болезнь эта - «боязнь нового, неумение подойти по-новому к новым вопросам».

В рассказе «Учитель словесности» Чехов изобразил преподавателя географии Ипполита Ипполитовича, изрекающего такие неоспоримые истины, как «Волга впадает в Каспийское море», «Лошади кушают овес и сено». Эти шаблонные рассуждения, так ярко характеризующие пустомыслие и плоскость ума, Ленин привлек в своей статье «Против бойкота» (1907), чтобы изобличить меньшевиков, пытавшихся своей «бесспорной жвачкой» в духе чеховского учителя географии обойти вопрос о сложности революционной тактики.

Показательно и то, как творчески использовал Ленин повесть Чехова «Душечка». Героиня этого произведения Ольга Семеновна Племянникова - тип сентиментальной женщины, лишенной какой бы то ни было самостоятельности. Ленин уподобляет чеховской героине псевдореволюционера Старовера-Потресова.

«Приветствуемый «Освобождением», - писал Владимир Ильич Ленин, - тов. Старовер продолжает в новой «Искре» каяться в грехах, содеянных им (по неразумию) участием в старой «Искре». Тов. Старовер очень похож на героиню Чеховского рассказа «Душечка». Душечка жила сначала с антрепренером и говорила: мы с Ваничкой ставим серьезные пьесы. Потом жила она с торговцем лесом и говорила: мы с Васичкой возмущены высоким тарифом на лес. Наконец, жила с ветеринаром и говорила: мы с Количкой лечим лошадей. Так и тов. Старовер. «Мы с Лениным» ругали Мартынова. «Мы с Мартыновым» ругаем Ленина. Милая социал-демократическая душечка! в чьих-то объятиях очутишься ты завтра?»

Едким и тонким сарказмом проникнута эта ленинская характеристика одного из столпов меньшевизма.

Каждый из нас еще со школьной скамьи помнит образ дикого и грубого унтера Пришибеева из одноименного рассказа Чехова. Пришибеев в изображении писателя предстает перед нами как изверг и палач, привыкший душить народ. К этому чеховскому типу, нарисованному с предельной силой обобщения, не раз обращался в своих трудах И. В. Сталин. В статье «Головокружение от успехов» (1930), говоря о грубом нарушении принципа колхозного строительства в некоторых районах страны, Иосиф Виссарионович писал: «Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учет местных особенностей в деле колхозного строительства? Ясно, что между ними нет и не может быть ничего общего».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.