О литературном голосе, жареной колбасе, читке произведений на базаре и о культуре Серафима Огурцова

И В Рахилло| опубликовано в номере №44, декабрь 1925
  • В закладки
  • Вставить в блог

Мы придавили к полу худую, трясущуюся кровать и я, не зная, как выпутаться из беды, прочитал ему стихотворение Лермонтова.

- Так себе, - сказал Огурцов, - но чувствуется. Ты, парень, напиши нынче ночью три стиха и принеси нам на группу: мы зачислим тебя в поэты!

Я что - то почувствовал: не то восторг, не то жалость к себе, - но все же написать решился и двинулся бродить одиноко по улицам, с целью подыскания вдохновенья.

Была снежная московская ночь, а такая погода на меня очень влияет, и к часу ночи задание было выполнено.

Помню, что одно из творений кончалось так:

- Пусть, я дворник.

- Так - что - ж?! Налетим ротой, Цилиндр сомнем: Запряжем в наши дровни Вас, обормотов!!!

Целое утро я заучивал их и декламировал полным голосом, собравшимся ребятам. Хвалили.

День будто пешком шел - на редкость медленно. Но как только свечерело, я вычистился, свернул написанное в трубочку и помчался на Воздвиженку.

Собирались тогда под самыми небесами, на пятом этаже, в маленькой, как ящик, комнате, где жили: Жаров, Салахов, Артем Веселый и кажется, Огурцов.

Кроме них, прижался в углу дивана бледный парнишка и молчаливо озирался по сторонам. К нему относились с уважением и все спрашивали, когда он кончит повесть.

- 16 - ю главу кончаю, - еще четыре осталось, - отвечал невнятно, но важно парнишка.

Это был - Шубин.

Кузнецов показал мне на лестнице свою первую тетрадку стихов - помню; они надолго «ставили в голове след, напоминая сочетание понятий: снег, ночь, огни, труд и любовь.

Но я совсем скептически отнесся к длинному забулдыге, ввалившемуся в комнату с ребенком на руках. Он посадил его мне на плечо, и я стал ждать неприятных последствий. Мальчишка вертелся, хватал меня за волосы, точно считал меня за кобылу, а себя за кавалериста.

Забулдыга оказался - Безыменским, и я во все лопатки глядел на его кудлатую голову.

- Вот он какой Безыменский!

Потом, дрожа от волнения, я прочитал стихи. Поднялись споры.

Некоторые сердито замечали, что такими поэтами группу забивать нельзя, но за меня заступался Огурцов:

- Он напишет!

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия  Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

На баррикадах самодержавия

Декабрь пятого года