Теперь о том, что творчеству надо учить. Что это значит? Нужна самая широкая пропаганда рационализаторских предложений, рождающихся не только на предприятии, но и вообще в отрасли. С одной стороны – это знакомство с передовыми техническими идеями. С другой – хороший стимул к самостоятельному творчеству. Ведь могут же твои товарищи по работе находить все новые и новые ходы и возможности в, казалось бы, уже до конца отработанной технологии!

Учить творчеству – это значит и обеспечить ему инженерную поддержку. Порой начинающий рационализатор останавливается в своем поиске, потому что не умеет обработать накопленный материал, сформулировать идею своей находки, правильно применить ее к существующей технологии да и просто оформить предложение.

Вот почему у нас на заводе создан Совет молодых рабочих, который возглавил лауреат премии Ленинского комсомола Николай Попов. У этого Совета тесная связь с другим – с Советом молодых специалистов. В Совете молодых рабочих всегда подскажут, к кому из специалистов можно обратиться за помощью. И поддержка будет обязательно.

«Надо научиться понимать труд как творчество». Эти слова принадлежат Горькому. Надо, потому что какая же иначе радость от труда? И какая же жизнь, если твоя работа, первое дело твоей жизни, безрадостна и уныла? Надо учиться творчеству. Даже если это нелегко. Отдача все равно будет весомее.

Конец «рыбьей чешуи», или разгадка тайны технического брака

Григорий Пресман, инженер, член Союза писателей СССР

Новенький комфортабельный автобус, начав свой путь от проходной Воронежского механического завода, преодолел уже немалое пространство и теперь наматывал на шины первые километры Белгородщины. До Старого Оскола, до строящегося электрометаллургического комбината, оставалось рукой подать.

По шумному выбору экскурсионной группы летописцем нашей поездки стала технолог цеха газовых плит Зоя Нефедова: отчет предстояло писать ей. Выпускница Днепропетровского химико-технологического института, Зоя хранила в памяти немало студенческих песен, некоторые исполняла на украинском языке, а по части острот и шуток была человеком неистощимым.

Ко второй половине дня нефедовская летопись пополнилась такими записями:

«Видели на трассе будущих скоростных трамваев автопогрузчики с нашими узлами. Привет землякам!»

«У бензоколонки остановились четыре машины, гружены автомобильными поршнями. Спрашиваю водителей: откуда, мол, поршни? Отвечают: из Воронежа, вестимо. Завод отливает, а мы их везем! Знают Некрасова!»

«В молодежном общежитии празднуют новоселье. Девчонки в цветастых передниках усердно хлопочут на кухне. А плиты здесь – наши!»

Около недостроенного жилого корпуса под навесом аккуратно уложены все те же плиты. Видно, только завезены. На одной из них Зоя решила поправить порванную бумажную упаковку. Склонилась она над блестящей эмалированной гладью, а когда подняла голову, то лица ее было не узнать. Потускнело, в глазах застыла тень досады: опять эта «рыбья чешуя»!

Отыскали прораба и попросили его до выяснения не монтировать ни одной плиты из полученной партии. Вслед за тем в адрес Воронежского механического полетела тревожная телеграмма: «Отосланное Старому Осколу – забраковано».

На обратном пути песен в автобусе не звучало...

Когда прохладным сентябрьским днем на эмалированной боковинке плиты было замечено что-то вроде выступившей сыпи, никто в цехе не придал этому серьезного значения.

– Мелкие забоины, – решили контролеры, поставили в журнале отбраковки еще одну галочку и сдвинули плиту с конвейера. И, возможно, о ней бы не вспомнили, если б не одно настораживающее обстоятельство: к обеденному перерыву мелких оспинок на плите стало еще больше, причем появились они и на лицевой стороне. Эмаль вспучилась острыми крапинками, стала шершавой, неприятной. Беглая проверка на складе готовой продукции выявила еще несколько дефектных плит. Но настоящую тревогу в цехе забили уже после того, как пришлось разгружать готовый к отправке вагон. Первые выводы были удручающими: «рыбья чешуя» может проявиться на любой эмалированной поверхности, в любое время. Причина дефекта пока остается невыясненной.

Специалисты завода привыкли ко всяким техническим превратностям. Они знали, что даже незначительные шлифовочные прижоги могут обернуться со временем паутиной трещин, они наблюдали, как из-за нарушения термических режимов «стреляют» шатуны, вспучиваются гильзы цилиндров и становятся горбатыми клапаны. Они научились предупреждать многие дефекты. Но в данном случае было нечто совершенно иное, предательски затаенное, наносящее свои удары исподтишка. В свежем, здоровом теле газовой плиты, под ее ровным белым покровом, как бы вызревала злокачественная опухоль. Она выбрасывала в разные стороны свои невидимые постороннему взору метастазы, чтобы, улучив момент, безжалостно разрушить прочную глянцевитую ткань, вырвать из нее отдельные частицы, схожие по форме с рыбьей чешуей.

До последнего времени недуг этот обнаруживали внутри завода. Оскольская телеграмма прозвучала как гром среди ясного неба. ЧП выходило за рамки предприятия. Подобного в цехе еще не случалось.

Дело усугублялось еще и тем, что плита в ближайшее время должна была предстать перед аттестационной комиссией самого высокого уровня. К сдаче экзаменов на государственный Знак качества ее готовили долго и серьезно. Только один внешний вид претерпел десятки существенных изменений. Конструктивных же было еще больше.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.