— Что случилось? Почему здесь?

— Да, понимаешь, — смутился Николай, — к врачу мне сегодня. Вот немного не дотянул...

Довела его Нина до поликлиники, сказала:

— Без меня не уходи.

А сама бегом обратно на фабрику.

С тех пор раз в неделю приезжает за Николаем заводская машина.

...В свой выходной день Нина пригласила меня в гости.

Дом Кузьмины построили недавно, «третью зиму только перезимовали». Строили сами. Аркадий, человек, ради которого Нина семь лет назад превратилась из Рымаревой в Кузьмину, по профессии маляр. «Он у меня мастер на все руки».

В огороде ровные ряды аккуратно окученного картофеля. Под крыльцом семейство кроликов шумно расправляется с охапкой свежей травы. Дом сверкает чистотой.

Нина в халатике, в тапочках колдует над сковородкой.

Передо мной сейчас не депутат Верховного Совета СССР. Не передовая прядильщица. Просто хозяйка. Женщина. Жена.

Я смотрю, как нетерпеливо поглядывает она в окно, и думаю о том, что люди, которые живут рядом с героями наших очерков и которые хорошо их знают, судят о них не только по тому, на сколько процентов выполнена норма и как хорошо справляются они с общественными поручениями. Работницы, которых я расспрашивала о Нине, обязательно прежде всего говорили: «Хозяйка хорошая. Дома у нее все так ладно».

Да, для Клинцов, маленького города с подавляющим большинством женского населения — так уж выходит в текстильных районах, — особенно важно, как живет их депутат, когда покидает после смены фабрику. Ведь депутат не только представитель своих избирателей, он и воспитатель, наставник, советчик. Захочется ли кому-нибудь равняться на человека, пусть выполняющего норму хоть на двести процентов, если у того в семье нелады, если дети бегают неухоженными, если в доме полы метут по большим праздникам?

...Наконец на улице зарокотал мотоцикл. Нина кидается открывать калитку. У сарая в радостной истерике забилась Мирта, любимица хозяина, великолепный ирландский сеттер. (Аркадий — страстный охотник.)

Нина влетает в комнату, бухает на стол кастрюлю.

— Сейчас, — усмехается она, расставляя тарелки, — сейчас он идет, только с принцессой своей ненаглядной расцелуется. У-у, проклятая собака! — говорит она без всякой злости, прислушиваясь, однако, ревниво к восторженному визгу Мирты.

А потом мы едим борщ и еще что-то очень вкусное, болтаем обо всяких пустяках, и я замечаю, что Нина не забывает откладывать лакомые кусочки для «проклятой собаки».

— Моя бы воля, — мечтательно говорит она, подкладывая мужу в тарелку, — все бы сделала, чтобы люди жили дружно, хорошо, чтобы радости у них побольше было. И еще чтоб мужики не пили. Знаете, как женщины у нас с такими мучаются...

— Ну, — подтрунивает над женой Аркадий, — воцарилась бы на земле всеобщая трезвость. Вот уж точно: не дай бог бабе власть.

— Достается иногда? — заговорщицки спрашиваю я Аркадия.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.