Она к чему-то наклонилась. В лунном свете дрогнула тень и оказалась седеющим мужчиной лет за сорок. Мужчина посмотрел на жену, потом на то, что привлекло ее внимание, и поскреб в затылке.

– Сударыня… – начал он. (Так было положено обращаться к жене в его время.) – Не обман ли это зрения?

В этот миг объект внимания миссис Оуэнс явно ее заметил, потому что открыл рот, выронив на землю пустышку, и – невероятно! – потянулся пухлым кулачком к бледному пальцу женщины.

– Я съем свой котелок, – заявил мистер Оуэнс, – если это не ребенок.

– Ах, конечно же, ребенок! – воскликнула его супруга. – Вопрос в том, что с ним делать?

– Боюсь, вы правы, сударыня, – отвечал ее муж. – Однако вопрос этот не нам решать. Дитя, бесспорно, живое, и, стало быть, не имеет отношения к нам и нашему миру.

– Подумать только, улыбается! Какой славненький! – Миссис Оуэнс погладила бестелесной рукой редкие светлые волосы. Мальчик радостно засмеялся.

Вдруг по кладбищу пронесся ледяной ветер и сдул туман с нижних склонов (дорожки кладбища вились по всему холму – вверх, вниз, а иногда и по кругу). Раздался грохот: кто-то дергал ворота и теребил тяжелый навесной замок с цепью.

– То-то же, – сказал Оуэнс. – Это родичи дитяти, которые жаждут вновь прижать его к любящей груди. Оставь младенца в покое, – добавил он, видя, что миссис Оуэнс обвила ребенка бесплотными руками и гладит.

– Ох, не похож он ни на чьего родича, – проговорила миссис Оуэнс.

Человек в черном плаще устал трясти ворота и подошел к боковой калитке. Та оказалась тоже тщательно заперта. В прошлом году на кладбище был случай вандализма, и городской совет Принял Меры.

– Пойдемте, сударыня. Оставьте его, сделайте любезность!

Вдруг мистер Оуэнс раскрыл рот и замолчал. Он увидел привидение.

Казалось бы – и если вам тоже так кажется, вы совершенно правы, – призрак не должен был так уж изумить мистера Оуэнса. Ведь сами мистер и миссис Оуэнс покоились с миром уже несколько сотен лет и всё это время имели дело лишь с себе подобными – то бишь мертвыми. Однако это привидение совсем не походило на обитателей кладбища – странно дрожащее, серое, как экран телевизора, когда тот «снежит». Его паника волнами захлестывала все вокруг, включая самих Оуэнсов. На самом деле, призраков было три: два контура покрупнее, один поменьше, но четко виднелась лишь одна фигура.

– Мой сын! Он хочет убить моего сына!

Что-то загремело. Мужчина поволок тяжелую металлическую урну через дорогу, к ограде кладбища.

– Защитите моего ребенка! – сказал призрак, и миссис Оуэнс решила, что это женщина. Мать, конечно же.

– Что он с вами сделал? – спросила миссис Оуэнс, хотя не была уверена, слышит ли та ее. Только скончалась, бедняжка! Куда легче отходить тихо, чтобы потом проснуться там, где тебя похоронили, смириться со смертью и увидеть соседей. А это существо состояло из одного только страха за ребенка. Страх, словно крик, звенел в ушах Оуэнсов и привлекал внимание остальных. Бледные фигуры потянулись к ним со всего кладбища.

– Кто ты? – обратился к призраку Кай Помпей. Ветер и дождь давно превратили его надгробный камень в простой валун. Две тысячи лет назад Кай Помпей попросил, чтобы его тело не отсылали в Рим, а похоронили на холме у мраморного храма. Теперь он как один из старейших покойников кладбища очень ревностно относился к своим обязанностям. – Твое тело покоится здесь, женщина?

– Да нет же! Вы посмотрите, она только умерла! – Миссис Оуэнс одной рукой обняла женскую фигуру и принялась ее тихо и рассудительно увещевать.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.