Владимир Георгиевич Федоров конструировал первое русское автоматическое ружье. Применять его можно было в любой обстановке, в любой фазе боя. Обладало оно высокой маневренностью и было исключительно простым в обращении.

Снова был я свидетелем, как неудачи закаляют волю сильного человека. Времена тогда стояли тяжелые. Россия воевала с Германией. И хотя наша армия сильно нуждалась в новом, усовершенствованном оружии, военные власти предпочитали закупать у иностранцев устаревшие образцы и не замечать того нового, что создавалось на отечественных заводах. Но Владимир Георгиевич упорно добивался своей цели. Он умел воодушевлять рабочих, и мы, забывая время, голод и холод, сутками не выходили из цехов, пока нe выполнили его заказа.

Интерес к конструкторскому делу у меня еще более возрос, когда Василий Алексеевич Дегтярев стал разрабатывать проект своего первого пулемета. Я тогда работал мастером в опытной группе, выполнявшей заказы Дегтярева. Было это ночью. Я прорезал в небольшой шестеренке отверстие с гнездом для шпонки, т.е. маленького выступа, благодаря которому колесо сопрягается с валиком. Для того чтобы маленькое гнездо в шестеренке было сделано точно, я должен был бы контролировать свою работу так называемым калибром - точным инструментом. Но его не было. И делал я проточку на глаз. Василий Алексеевич стоял за моей спиной и следил за каждым движением. Я хорошо выполнил задание. Дегтярев похвалил меня.

- Да ты ведь мастер! - сказал он. - Конструкциями интересуешься?

Мне стало неловко. Что мог сконструировать человек, окончивший три класса сельской начальной школы! Я так и сказал ему. Дегтярев ничего не ответил. На следующий день он вызвал меня в свое бюро и стал показывать чертежи, как бы советуясь о качествах той или другой детали. Я догадывался: мне хотят поручать более сложные задания по опытной группе - и радовался этому. Ведь надо знать, что в те времена все расчетные данные оружия покоились в карманах конструкторов, главным образом иностранцев. Это была каста, узкая, замкнутая каста, которая близко к себе на порог не пускала рабочих и мастеров.

О мечте

Черновики, наброски расчетов, стали для меня первой школой проектировки. Я овладевал характером расчета, учился понимать, как говорил Владимир Георгиевич, «внутреннюю философию» проекта. Но чем больше я знакомился с проектами, чертежами, чем больше читал книг по техническим вопросам, тем чаще мне казалось, что все уже изобретено... Поэтому занимался мелочью: то усовершенствую деталь, то рационализирую ее производство.

- Ты почему на мелочах отсиживаешься - спросил меня как - то Владимир Георгиевич. - Пора переходить на большую работу.

Я неловко ответил Федорову, что мне, мол, и делать нечего, что, видно, родился я поздно, когда все кругом изучено и измерено.

Владимир Георгиевич посмотрел на меня исподлобья и усмехнулся:

- Чудак ты! Мы только начинаем, а ты думаешь, что пришел к концу.

Вечером того же дня Федоров собрал молодых конструкторов и мастеров у себя в кабинете.

Он требовал от нас не только хорошей работы, но, если так можно выразиться, предвидения. Он хотел, чтобы мы жили не только сегодняшним днем, но и заглядывали в будущее.

- Надо мечтать! - говорил он. - Без этого нельзя. Мечта помогает предвидеть. Она делает конструктора дальнозорким.

Глаза Владимира Георгиевича остановились на синьке трехлинейной винтовки.

- Кто сказал, - воскликнул он, - что пять патронов - предел ее заряда?! А если бы наш красноармеец сряду загонял десятипатронный заряд?

Это было почти конкретным заданием. Я занялся конструированием семизарядной винтовки, автоматического пистолета и многих других видов автоматического оружия.

Встреча с Серго

Так началась моя конструкторская работа. Она была нелегкой. Я был молод, и множество влияний боролось во мне. Иногда удачу в работе я считал уже зрелостью мастера, но со временем все наносное отсеивалось. Главное - я был на верном пути.

Я работал над различными видами автоматического оружия. И мне, не проходившему втузовской премудрости (если не считать годы учебы на курсах мастеров), приходилось иногда туговато. Приходилось многому учиться. Учиться упорно и настойчиво, чаще всего по ночам. Бывало так: навалится сотня неотложных дел, препятствий и, кажется, что выхода нет, - голова отказывается подсчитывать, комбинировать, варить. Голос, и тот выходил из повиновения.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.