Парадоксальная фигура Герцена высится в русской литературе и общественной жизни  как одинокая скала в бурном океане. Выдающийся писатель, философ, политик, публицист, издатель, но, прежде всего, революционер. Такой вошла эта неуемная, страстная личность в массовое сознание поколений. Свое духовное рождение он связывал с восстанием декабристов. Именно после него студенты Московского университета Герцен и Огарев дали на Воробьевых горах свою знаменитую клятву верности самоотверженной борьбе с самодержавием.

Продолжает оставаться памятной фраза Ленина о том, что «декабристы разбудили Герцена», а тот затем развернул за рубежом «революционную пропаганду», став первым русским политическим эмигрантом-«невозвращенцем», грубо говоря, весьма болезненной  занозой в заднице царизма. Унаследованное состояние позволяло ему жить в Лондоне с комфортом, издавать свой знаменитый «Колокол» и другую неподцензурную периодику, по нелегальным каналам поступавшую в Россию.

Он мечтал «раскрыть свою душу всему человечеству», но при этом также сильно ненавидел отца, как любил мать, будучи незаконнорожденным отпрыском богатого помещика Ивана Яковлева. Тот, по барской прихоти заведя во время европейского путешествия в Штутгарте интрижку с молодой немкой Луизой Гааг, увез ее в Россию, сделал своей метрессой и придумал родившемуся у нее сыну фамилию, которая по-немецки означает «сын сердца».

Надо заметить, что зашифрованная фамилия эта оказалась писателю весьма подходящей,  поскольку его взгляды и убеждения часто проистекали из велений сердца и были подвержены малейшим колебаниям душевных настроений. Так, будучи убежденным западником, Александр Иванович испытывал внезапные приступы тоски по родной земле, хотя сам же осуждал ностальгию и писал: «...Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на собственном кладбище».

При всем том острая тоска по России не отпускала Герцена до последнего часа, вызывала резкие смены настроения, внутренние и внешние колебания, что, впрочем, никак не сказывалось на его огромной популярности - Герцена читал весь мир. В России литературное наследие Герцена оставалось под запретом вплоть до Октябрьской революции.

Философ, публицист, русский либерал, писатель, подаривший потомкам бесценный мемуарный свод «Былое и думы», роман «Кто виноват», повести и рассказы, но прежде всего – страстный обличитель крепостного права и основатель свободной зарубежной русской печати, он стал вдохновляющим символом революционной борьбы с самодержавием, у которого так и не смогли дотянуться до него руки.                                                                    

Александр Иванович Герцен родился в Москве в 1812 году, в знаменитом доме на Тверском бульваре, чудом пережившем пожар Первопрестольной при взятии ее Наполеоном, и сохранившимся до наших дней. Сегодня здесь, позади памятника писателю в уютном дворике, обосновался Литературный институт им. А.М.Горького, тот самый «Грибоедов», где разворачивались эпизоды  булгаковского  «Мастера и Маргариты».

Масштабы городского поместья отца Герцена, Ивана Яковлева, свидетельствуют о богатстве этого аристократа, ведущего свой род от боярина времен Ивана Калиты, по прозванию Андрей Кобыла, которого исследователи называют первым достоверным предком дома Романовых. По иронии судьбы, состоявший в родстве с Романовыми Александр Герцен выступил одним из будущих «могильщиков»  их последней царской династии.

Сумасбродный характер и тяжелый нрав Сашиного родителя проявлялись по-разному. Образование сыну он выбирал исключительно на свое усмотрение. С детства Саше давали читать и рассказывали о достижениях Французской революции, знакомили с произведениями просветителей Вольтера и Руссо, вольнолюбивыми сочинениями Пушкина. Не удивительно, что пытливый подросток рано заразился революционными идеями.

В конце 1820-го года Яковлев подал прошение в Экспедицию кремлевского ведомства ремонтных и строительных работ во владениях императорской семьи в Москве и ее окрестностях о зачислении туда отрока Александра. Тому только исполнилось восемь лет, но Яковлев пошел на прямой подлог, указав все 14. Три года спустя 12-летнему Саше присвоили низший в Табели о рангах чин коллежского регистратора.

Будучи еще безусым юнцом, он познакомился со своим сверстником и дальним родственником Николаем Огаревым. Мальчики быстро сошлись в романтических симпатиях к декабристам и, как-то гуляя на Воробьевых горах, принесли «аннибалову клятву» посвятить жизнь борьбе во благо родины. Позднее российские либералы придали этому мальчишескому, в сущности, обету значение высокого символа в герценской биографии.

Поначалу же Александр Иванович о революционной борьбе особо не помышлял, поступив в 18 лет в Московский университет на физико-математический факультет. А вот там вокруг двух неразлучных друзей образовался кружок единомышленников, увлеченных идеями Французской революции и утопическим социализмом Сен-Симона.

 Вместе с сокурсниками Александр устроил публичную абструкцию грубому и невежественному преподавателю Малову. Публичное изгнание из аудитории ненанавистного профессора окончилось для группы студентов карцером... На старших курсах будущий писатель и публицист специализировался в астрономии и в 1833 году блестяще окончил университет со степенью кандидата. За сочинение «Математическое изложение системы Коперника» был даже удостоен Серебряной медали.

Перед молодым ученым открывалась широкая дорога, сулящая большие карьерные возможности. Однако он выбрал другой путь. Деятельность их с Огаревым революционного кружка продолжалась, и весной 1833-го они организовали сбор средств для студентов, отданных в солдаты по известному «делу Сунгурова», который организовал в Москве тайное антиправительственное общество.

 Год спустя Герцен вместе с другими членами кружка был арестован по ложному обвинению в «распевании пасквильных песен, порочащих императорскую фамилию». Далее последовала ссылка в Пермь, а оттуда – в Вятку с определением на службу в канцелярию губернатора.                                                        

В конце 1837-го года Герцен был переведен советником правления во Владимир. Это произошло по ходатайству «прекраснодушного» Жуковского, чьи неутомимые хлопоты перед императором за опальных друзей-литераторов, начиная с Пушкина и Тараса Шевченко, стали его второй профессией и, в конечном счете,  привели автора «Светланы» к отставке с поста воспитателя наследника престола.

Для Александра Ивановича переезд во Владимир ознаменовался женитьбой на двоюродной сестре Наталье Захарьиной, ставшей верной спутницей его беспокойной жизни, матерью его детей и одним из центральных персонажей знаменитого мемуарного свода Герцена «Былое и думы». Она и сама оставила большое и интересное эпистолярное наследие.

Герцену суждена была не только великая на всю жизнь дружба с Огаревым, но и великая любовь. В ссылке Александр Иванович на протяжении нескольких лет тайно переписывался с Натальей, а затем этот удивительно красивый роман в письмах завершился форменным похищением невесты, которую пылкий возлюбленный с помощью друзей выкрал из дома ее тетки.

Разрешение возвратиться в Первопрестольную  пришло к Герцену в начале 1840 года. Но по настоянию отца он отправился в Петербург служить в канцелярии министерства внутренних дел. Согласитесь, весьма странная должность для революционера и начинающего писателя. Резкий отзыв в письме о деятельности  полиции стал причиной высылки неугомонного чиновника в Новгород, с определением по службе в губернское правление. А после 1842 года он, наконец, поселился в Москве.

Здесь судьба свела его с известным кружком гегельянцев во главе с крупным писателем, публицистом, мыслителем Николаем Станкевичем и «неистовым» Виссарионом Белинским, которые защищали философский тезис о полной разумности всякой действительности. Часть сторонников  Станкевича сблизилась с Герценым и Огаревым, образуя в русском либеральном движении крыло западников. Другие примкнули к лагерю славянофилов, группировавшихся вокруг видного поэта, художника, богослова и философа Алексея Хомякова, а также религиозного философа и литературного критика Ивана Киреевского. Впрочем, и тех, и других объединяло, по словам Герцена, «чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, к русскому складу ума».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.