— Итак, — заключил Герасимов, — послезавтра, когда вы до конца приведете в порядок квартиру — груз Бартольд с Лукановым занесли, так что с этим все в порядке, — позвоните по моему телефонному аппарату и пригласите на новоселье, на три часа... Убежден, Карпов понудит вас звонить со своего номера, в присутствии кого-то третьего, пусть вас это не останавливает... Если мои люди увидят, что Курлов, Виссарионов и Карпов, — возможно, кто еще, из судебного ведомства, — войдут к вам за полчаса до моего визита, в дверь постучит мужчина, поинтересуется, сдана ли квартира; это мой человек, это будет для вас условный сигнал... Идите на кухню и подсоединяйте провода... И сразу же выбегайте из квартиры, вас увезут в безопасное место...
Проводив Петрова, отправился к Столыпину; когда докладывал (не впрямую, конечно, а с легкими намеками, чтоб не спугнуть), не мог оторвать глаз от пергаментного лица премьера; живой покойник, вот-вот упадет от разрыва сердца...
Выслушав Герасимова, премьер рассеянно поинтересовался:
— Хоть я и не верю в то, что генерал Курлов, может быть, втянут в заговор бомбистов, но выяснить все досконально, чтобы сохранить честь жандармского мундира, полагаю разумным...
— Петр Аркадьевич, — проскрипел Герасимов, пораженный уклончивым, прямо каким-то змеевидным ответом Столыпина, — поскольку операция рискованная, а Петров в прошлом был известным бомбистом, возможны любые случайности... Вполне может быть, что все это игра эсеров... Поэтому просил бы вас на случай непредвиденного подготовить рескрипт о введении чрезвычайного положения в столице...
Столыпин задумчиво покачал головой, ответил заранее подготовленной фразой:
— Надеюсь, вы с вашим опытом ничего из ряда вон непредвиденного не допустите...
— Я не отвечаю за операцию, — возразил Герасимов. — Ею руководит Курлов... И вас об этом в известность не ставят, готовят в строгой тайне... Поэтому я и напоминаю вам о возможности любого рода случайности... К ней надобно быть готовым загодя, потом будет поздно... Будет поздно, — повторил Герасимов и, прищурившись, заключил: — Такого рода шанс упускать нельзя, другого не будет.
— О чем вы? — холодно поинтересовался Столыпин, побледнев еще больше.
Герасимов поднялся, поражаясь своей дерзости, кивнул и, ничего не ответив, вышел...
...Ах, случай, случай!
За несколько часов до намеченного Герасимовым акта Карпов приехал к Петрову, на Астраханскую, чтобы посмотреть, как обустроилась квартира, — неудобно товарища министра и шефа отдельного корпуса жандармов вести в непотребное помещение.
— Ну как, Александр Иванович? — спросил Карпов, оглядывая квартиру. — По-моему, красиво. Денег хватило? Не считайте, не считайте, можете приобретать все, что душе угодно... Вот бы и скатерть надо свежую постелить...
Петров побледнел, когда полковник потянулся, чтобы стащить старую, закапанную скатерть; сразу бы увидал мину и провода, идущие от нее, — все, конец, петля!
— Не трогайте, — нашелся Петров. — Не надо! Вы же у меня в гостях! Я сам перестелю...
Он проскакал на протезе на кухню: новых скатертей еще не привезли, — вот она, мелочь, сколько раз про это и Герасимов бубнил, и Савинков предупреждал!
— Ничего, — крикнул он с кухни, — попируем на старой, а новую завтра постелим!
— Нет уж, — ответил Карпов, — увольте! Я с грязного не ем! А тем более не пью...
Петров понял, что сейчас полковник сделает шаг к столу, сдернет эту чертову скатерть, увидит мину...
Что будет дальше, он не мог представить, в голове началась давешняя рвань, рот повело в сторону; не очень-то понимая, что делает, он сунул проводки в штепсель, и, оглушенный взрывом в столовой, полетел на пол, ощущая душный, угарный запах паленого...
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.