– А никак. Просто улыбается... Только за те десять лет, что мы его знаем, он не выпил, пожалуй, и двадцати граммов.

Подумайте о себе. Пбворошите прошлое. Припомните уже покрытые легкой дымкой забвения ошибки свои или неудачи... Разве никогда не хотелось вам иметь мудрого и надежного старшего друга? Разве не тосковали вы по наставнику и тогда, когда в пору было самому уже наставлять молодых?

А теперь представьте себе этих вчерашних мальчишек, этих юношей, этих молодых мужчин, с каждым из которых он готов разделить и огорчения и радости, каждого из которых готов, чем только может, поддержать в трудную минуту. Он научил их не только броскам и подсечкам, не только приемам борьбы, но и чему-то куда более важному и достойному – может, оттого-то ему во время схватки бывает достаточно просто тихонько посидеть рядом с ковром?

Здесь нее во время всероссийских соревнований я видел тренера, проводившего подростка-неудачника, на которого только что возлагал надежды, с ковра звонкой затрещиной... И видел другого, который во всю ивановскую орал во время схватки: «Труп! Ты у меня больше не занимаешься! Домой пешком пойдешь – все!..»

Самбисты-майкопчане, приехавшие с соревнований в Подмосковье, рассказывали, как их подвел чужой тренер. Сказал в электричке, что взял билеты на всех, а после, когда с двух сторон появились контролеры, потихоньку встал, показал один-единственный, быстренько вышел в тамбур и, когда полвагона спортсменов виновато оправдывались, только поглядывал иногда из-за двери.

У здешних ребят это в голове не укладывалось: «Да разве мог бы такое Якуб?!»

Никого из них он ни разу не обманул. Никого не подвел. И они отвечают ему такой асе преданностью – не случалось еще, чтобы кто-то из майкопчан польстился на иногородние посулы. А разве их не было?

Из Майкопа уезжают только в двух случаях: или учиться» или служить в армии.

Как-то недавно я заглянул в спортзал института. У борцов шли занятия. Мальчишки, которых он когда-то кормил мороженым и многие из которых объехали уже полсвета, покоряя всех мужеством своим и мастерством, бывшие эти мальчишки сидели вокруг него на ковре. Тренер говорил совсем тихо, почти неслышно, и я вдруг поймал себя на том, что подумал: никогда, может быть, не слышал я такой деловой и вместе с тем такой почтительной тишины...

Два или три года назад на всесоюзных соревнованиях ребята указали мне на одного из судей: «Учитель Якуба!» В перерыве мы разговорились, и Андрей Андреевич Дога, тренер сборной Молдавии, сказал: «Одним словом ничей характер, конечно, не определишь, но, если бы пришлось выбирать, я бы у Якуба такое главное качество назвал: самоотверженность... Понимаете, всегда – полная отдача». А в другой раз на правах болельщика я заговорил с Генрихом Карловичем Шульцем, бывшим шестикратным чемпионом страны по самбо, а теперь одним из наставников нашей сборной. Речь зашла о Володе Невзорове, и Шульц улыбнулся: «На сборах говоришь ему: ты на тренировке все не выкладывай, кое-что про себя придержи. А он забудется и опять давай на всю катушку... Такая школа!»

Может быть, именно потому, что сам наставник имеет на то моральное право, в школе этой нет места тому, что мы называем серединкой на половинку, каждая тренировка тут – самая важная. Михаил Рубанов рассказывал: «Общежитие ведь какая штука – полночи с ребятами проговоришь, а на тренировке потом как вареный. Чувствуешь, что не в полную силу работаешь, на Якуба Камболетовича глянешь, а он уж как будто ждет, чтобы ты на него посмотрел. Потом в конце занятий: все свободны, а ты останься еще на полчаса. Тут-то с тебя положенные семь потов и сойдут... Другой раз попросишь: что-то я не в форме – можно сегодня просто на стадионе побегаю? Можно. Снова обратишься с такой же просьбой, а он: вообще-то я уже говорил с тренером по легкой атлетике, он возьмет тебя...

Из секции здесь отчисляют только за пропуски. Все остальное считается поправимым – лишь бы ты любил спорт и жил одними заботами с коллективом.

Не надо думать, конечно, что у самбистов всегда все хорошо. Случаются тут «чп». И есть тут свои «трудные дети» – все, как везде. Вот только подход к проблемам воспитания особый. Бывает, все испробовали, остается только навсегда вычеркнуть парня из списков секции, но здесь как крайняя мера применяется такой вариант – вызывает человека декан, протягивает пачку денег: «Здесь ровно восемьсот. Повезешь ребят в Киев. Будешь за старшего...»

И из Киева или, предположим, из Красноярска возвращается уже другой человек, и его победа над собой считается, может быть, самой важной из всех тех, с какими вернулась команда в родной город.

Бывает, где-нибудь на шумной улице, на вокзале или в аэропорту увидишь шагающих вразвалочку, с громкими голосами и развязными жестами молодых людей, весь вид которых подскажет тебе: спортивная команда. Воспитанников Коблева тоже отличишь в толпе, но только по приметам совершенно противоположным. Там, где появляются эти ребята, сразу устанавливается какая-то удивительная атмосфера. Не знаю, в чем тут дело, но от каждого из них словно исходит свет особенного, юношеского достоинства.

Нравственный авторитет самбистов непоколебим. Приходит к тренеру женщина с лицом растерянным и печальным, начинает рассказывать о собственном сыне: «Уже и милицию просила что-нибудь сделать и где только не была – теперь надежда только на вас...» И по дворам теперь не надо ходить. От родителей, которые доверительно просят тренера сделать из сына «настоящего мужчину», нет отбоя.

В Майкопе нынче работает детская спортивная школа по самбо, и филиалы ее созданы не только в аулах, но и за пределами Адыгеи: в Хадыжинске, в Усть-Лабинске. Нередко в гости к своим подшефным приезжают майкопчане, или аульские ребята отправляются в Майкоп. А два последних дня каждого месяца и первый день очередного здесь проходит тренерский совет – на нем учатся друг у друга сами наставники, молодые воспитанники

Коблева.

Не стану скрывать своих симпатий к майкопским самбистам, верным болельщиком которых я сделался сразу же, стоило мне впервые прийти в зал. Но, когда в городе начинались соревнования, когда сюда приезжали ребята из Сибири, душа моя разрывалась надвое, подбадривать я принимался сибиряков и потом, когда они частенько проигрывали. Невольно мне становилось обидно за Сибирь, за этот громадный край с его МИЛЛИОННЫМИ городами, с таежными селами: неужели там перевелись нынче богатыри?

Стараясь докопаться до истины, не раз и не два беседовал с сибирскими тренерами, многие из которых во время пребывания в Майкопе старались как можно больше разузнать о школе Коблева и кое-чему здесь научиться.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.