Подземка в Берлине заканчивается змеистой подвижной лестницей (ролле-треппе), а наверху, рядом со статуеподобным шупо, подпрыгивает на морозе липкая, как маргарин, комиссионерша католического союза женщин, которая продает листовки с лирическим заголовком «Привет солнцу!» Солнца еще нет. Холодный, надоедливый ветер заползает в рукава пальто, и стоящий у расписного окна универмага безработный зябко подрагивает болезненной, лихорадочной дрожью, в которой все: голод, отчаянье, тоска и одиночество.

«Привет солнцу!...»

Вчера какая-то национал-фашистская дрянь нудно, гнусаво пела у ворот завода о любви к природе. На лице комьями застыл отвратительный жир сытости. Она говорила, что национал-фашизм несет счастье всем: и капиталистам, и рабочим, и, прежде всего Германии. Она обещала благоденствие под сенью фашистской свастики и методически чавкала от глубокого, пронизывающего все ее рыхлое существо, самодовольства.

Высокая, худая, морщинистая, с желтыми полосками на лице, работница подошла к ней и сказала, глядя ей прямо в лицо:

- У меня муж... бросился под поезд.

Оратор перестал чавкать, и на его свинообразной маске медленно проплыла неловкая гримаса - что-то вроде сочувствия.

- Отчего?..

Работница посмотрела вокруг блуждающими глазами и быстро-быстро побежала к выходу. Кто-то глухо сказал:

- От голода.

Рабочие бросили оратора. Жирный ком при помощи двух дюжих парней скатился со скамейки и недовольно направился к автомобилю. Митинг не состоялся. В красном Нейкельне фашистские вылазки неизбежно заканчиваются провалом.

... За углом в школе я посмотрел выставку ученических работ. Начальство выставило «лучшие образцы»: пусть, мол, рабочие Нейкельня порадуются, чему научились их дети под благословенным оком их социал-фашистских воспитателей. Чему учат пятнадцатилетних девиц? Лошадки, вишенки, арлекины, зайчики. Вот домик с чистенькими балкончиками, фикусами и грядками картофеля. Вот мышка-норушка с зернышками на пашенке. Вот люлька с собачкой: агу, маленькая...

А рядом стоит этакая пятнадцатилетняя недотепа в чистеньком платьице с подольчиком и с цветочками в аккуратно зачесанных кудрях и умильно смотрит на вас, ожидая непременного поощрения.

И подумать только, что это в Нейкельне, где только два года тому назад люди умирали на баррикадах! Подумать только, что за полторы тысячи километров отсюда ровесники этих кудреватых недоносков делают героическое, величественное дело, в одной колонне со старшими ведут неустанную кладку исторического здания социализма!

До чего же непрогляден и гнил поток буржуазной пошлости!

Пятнадцатилетние строители мышиных домиков - это недоноски социал-фашистского воспитания. Их нет в рядах пролетариата. Это - чужое племя. Дети матерых социал-демократических волков, сросшихся в «хозяйственной демократии» со своими пузатыми хозяевами. Дети профчиновников и партбюрократов, которых с детства готовят к высокому сану лакеев господина капитала. В самой их прилизанной чистоте кроется какая-то грязная, холуйская угодливость.

... В то время, когда социал-фашистское семя занималось рисованием лошадок и арлекинов, дети пролетариата погибали под предательскими пулями.

«Юнге Гарде» напечатала список рабочих, убитых фашистами и социал-фашистской полицией в 1930 году. 34 убитых за год - такова «мирная жертва» социал-фашизма капиталистическому богу. 34 жертвы провокации.

Первые в списке:

Вальтер Зелль, 15 лет.....31/1

Гаас Горн, 16 лет........14 /I

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.