Всякий знает, как внимательно умел вглядываться Ленин в жизнь, особенно в жизнь рабочих и крестьянских масс, как умел он улавливать их настроение, их мысли, их переживания. Случайно оброненное замечание, предложенный вопрос, песня, самое молчание - все это являлось для него богатейшим материалом для того, чтобы уловить картину того, что есть, расшифровать ее с необычайной точностью. Любой художник мог бы позавидовать этом уменью Ильича наблюдать.
Но он наблюдал не как «созерцатель», «объективный наблюдатель», глядящий со стороны, из окна вагона. Ленину уменье наблюдать нужно было для того, чтобы ухватиться за необходимый конец нити, для того, чтобы распутан, каждый раз сложнейший клубок человеческих взаимоотношений и направить их в необходимое русло.
Этому уменью наблюдать и делать из наблюдений необходимые выводы должна учиться молодежь у Ленина. Ленин был величайшим оптимистом, у него была глубочайшая вера в творческие силы, в мощь рабочего класса. Вся его научная работа привела его к убеждению в неизбежности победы рабочего класса. И потому даже в минуты величайших поражений он думал о том, как подготовить победу, организовать ее. Но никогда не покидала его трезвость мысли. Он считал вреднейшим оппортунизмом неуменье смотреть правде в глаза, как бы горька она ни была.
Молодежь должна учиться у Ленина и его оптимизму и его трезвости мысли.
Наблюдать учила Ленина теория марксизма, направляя его мысль на определенные явления. Но многое дала ему в этом отношении и художественная литература.
Гоголь, Тургенев, Л. Толстой, Щедрин, Некрасов, на которых вырос Ленин, научили его критически относиться к окружающей действительности.
«В наши великие, трудные дни
Книги не нужны;
Покажут они все недостойное, подлое, злое,
Но не дадут они сил на благое,
Но не научат любить глубоко», писал Некрасов.
Наши классики, каждый по - своему, учили критически относиться к действительности, давали знание людей, знание жизни. В их критике было много пессимизма умирающего класса. Но от их пессимизма Ленина рано предохранили критики - публицисты, разбиравшие наших беллетристов и приоткрывавшие завесу - поскольку это позволяли цензурные условия - над тем, куда пойдет общественное развитие. Герцен, Белинский, Добролюбов и особенно Чернышевский давали необходимую зарядку, давали определенное направление мысли, давали руководство к действию, хотя в самых общих чертах, полунамеками, толкали на искание путей и сил, могущих изменить действительность.
Если мы просмотрим сочинения Ленина, мы увидим там, из тома в том, как много цитирует Ленин наших классиков, мы увидим, как врезался у него в память ряд острых характеристик людей, как эти характеристики вооружали его в оценке людей, ситуаций. С другой стороны, мы увидим, как многое из того, что писали наши публицисты, особенно Чернышевский, повлияло на весь склад мыслей Ленина, на все его установки.
И потому, что Ильич так много получил от наших классиков и от наших публицистов - Герцена, Белинского, Добролюбова, Чернышевского, - после Октября он все время настойчиво требовал их массового переиздания.
Давая оценку 1905 года, Ленин писал, что это было то время, когда исполнилась заветная мечта Некрасова о том, чтобы наши писатели в дешевых изданиях стали попадать в деревню. «Придет ли времянке, - писал Некрасов, - когда мужик не Блюхера, и не милорда глупого, - Белинского и Гоголя с базара понесет». Таким времечком стал пятый год.
И позже, говоря о смерти Льва Толстого, Владимир Ильич писал, что нужен социалистический переворот, чтобы Л... Толстой, его острая критика царского строя, классовых отношений, суда, школы попала в руки широчайших масс.
С тех пор, как это писалось, прошло много лег. Переменился весь общественный уклад. То, на что была направлена критика наших беллетристов, отошло теперь в прошлое.
Но значит ли это, что в наших школах, на наших рабфаках мы не должны изучать классиков?
Конечно, должны, но надо знать, что из них выбирать и как их анализировать, освещать, как их оттачивать, чтобы они помогали вооружаться пониманием современности.
Правильно поставленное изучение истории помогает более глубокому пониманию действительности.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
6 января 1932 г. умер активный сотрудник «Смены» Роберт Михайлович Черняк