Всем нам близок и дорог образ великого русского писателя - патриота Николая Александровича Радищева, имя которого, как говорил В. И. Ленин, вызывает у нас чувство национальной гордости.

Вторая половина XVIII века, эпоха, в которую жил и действовал Радищев, была периодом большого подъема русской национальной жизни, замечательного роста русской культуры, русской науки, русской литературы. Вместе с тем крайнего разгула, последних степеней бесчеловечной эксплуатации достигло в эту пору крепостничество. Борьба с крепостным правом являлась тогда основной исторической задачей русской действительности.

Александр Радищев был первым среди русских людей, давших смелый отпор палаческой царской власти и крепостникам - помещикам.

Радищев отличался исключительно широкими знаниями в самых различных областях, обладал энциклопедической образованностью, а по своему материалистическому миросозерцанию и по своим политическим взглядам был самым передовым человеком своего времени.

Великая любовь к своему народу сочеталась в революционном патриоте Радищеве с великой ненавистью к его вековым угнетателям.

Этой любовью и этой ненавистью было продиктовано Радищеву самое главное из всего, что им было написано, - «Путешествие из Петербурга в Москву», вышедшее в свет сто пятьдесят девять лет тому назад, в 1790 году.

Бесчеловечность крепостников, крайнее усиление крепостнической эксплуатации, естественно, вызывали отпор со стороны порабощенного народа. Его возмущение находило выражение в многочисленных, почти непрерывных крестьянских бунтах и волнениях. К началу царствования Екатерины II общее число восставших достигало огромной цифры - в 200 тысяч человек. В 1773 году вспыхнуло крупнейшее во всей русской истории восстание под предводительством Емельяна Пугачёва. Но крестьянские восстания носили неорганизованный, стихийный характер, были лишены революционной идеи и потому не могли восторжествовать. Потоплено в крови было и восстание Пугачёва. Страдания закрепощённого крестьянства находили отражение и в русской литературе того времени. Обличение крепостнического произвола и насилие, сочувствие угнетённым крестьянам являются одной из ведущих тем передовой русской литературы того времени (сатирические журналы Новикова, комедии Фонвизина и др.).

Однако при всей подчас резкости обличений крепостничества и самовластия эти обличения не переступали определённых и, в конце концов, достаточно узких границ. По метким словам Добролюбова в его классической статье «Русская сатира в век Екатерины», они были направлены «не на принцип, не на основу зла, а только на злоупотребления того, что в наших понятиях есть уже само по себе зло».

Впервые переступил эту черту, преодолел ограниченность всей предшествовавшей ему нашей литературы XVIII века, направил свои могучие удары именно на «основу», на «принцип зла», т.е. на самую систему крепостничества и царизма как таковую, автор «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищев.

Мысли, которые легли в основу «Путешествия», продумывались и вынашивались Радищевым долгие и долгие годы. Отдельные части будущей книги писались им с начала восьмидесятых годов. Непосредственным толчком к окончательному написанию её послужило, повидимому, путешествие Екатерины II на юг России в 1787 году, совершённое ею с необычайной помпой, торжественностью и колоссальными затратами, легшими всей своей тяжестью на то же крестьянство. Так, для того, чтобы перевезти царицу и её многочисленную свиту, крестьяне тех губерний, через которые она проезжала, должны были в самую горячую рабочую пору выставить 76 тысяч лошадей. По приказанию второго после императрицы лица в империи, всемогущего временщика, «светлейшего князя» Потёмкина, на всём протяжении пути были наспех сооружены искусственные, бутафорские деревни, так и получившие название «потёмкинских деревень», которые должны были показать, как якобы счастливо и обильно живёт русское крестьянство.

Продажными казёнными писаками это «высочайшее путешествие» было использовано для опубликования восторженных сообщений о необычайном «благоденствии» и «процветании» народов России под «материнским» скипетром «просвещённой» монархини.

В ответ на это Радищев, для которого, по его собственным словам, «высшим божеством» была истина, и создаёт своё «Путешествие», в котором, в некоторой части повторяя царский маршрут, развёртывает широчайшую движущуюся панораму подлинной, неприкрашенной крепостнической действительности. По страницам «Путешествия» перед читателями последовательно проходят грубый и бесчеловечный формализм больших и малых чиновников - администраторов, судебные злоупотребления, хищничество подрядчиков, воровство и плутовство купечества, жестокости и неправда государственной службы, являвшейся в самодержавно - крепостнической стране орудием неприкрытого классового угнетения, обманы и беззакония вельмож, алчность, грабёж и мучительство дворян - помещиков и, наконец, безбрежное море страдании закрепощённого крестьянства.

«Радищев - рабства враг», - писал о нём Пушкин. И, действительно, тема крепостного рабства стоит в центре всего «Путешествия». Показывая и обличая ужасы крепостнической эксплуатации, страстно призывая к освобождению крестьян от крепостной зависимости, Радищев в то же время возлагал основные свои надежды не на добрую волю помещиков, не на правительственную реформу, а на восстание самого народа против его поработителей - на крестьянскую революцию. Подчёркивая совершенное бесправие крестьян, которые были отданы в полную власть помещика и даже за одну жалобу на него могли быть без всякого суда сосланы им на каторгу, Радищев писал, что русский крестьянин «в законе мёртв», однако тут же многозначительно добавляя: «Нет, нет, он жив, он жив будет, если того восхочет». Смысл этих слов не вызывает сомнений. Недаром Екатерина II подчеркнула, что они «суть примечания достойны и суше возмутительны». «Все те, кто бы мог свободе потворствовать, - пишет Радищев в другом месте своей книги, - все великие отчинники (т. е. крупные помещики), и свободы не от их советов ожидать должно, но от самой тяжести порабощения». «Надежду полагает на бунт от мужиков», - точно замечает Екатерина. В одной из глав своей книги Радищев оправдывает крестьян, убивших зверя - помещика, таких же зверей - его сыновей. Некоторые страницы «Путешествия» прямо написаны языком революционных прокламаций. Рассказ о жестоком обращении одного помещика - крепостника со своими крестьянами, о беспощадной их эксплуатации Радищев заканчивает красноречивым восклицанием: «Сокрушите орудия его земледелия, сожгите его риги, овины, житницы и развейте пепел по нивам, на них же совершалось его мучительство».

Радищев не ограничивается гневными и негодующими обличениями крепостников и крепостничества. Сознавая, что «крепостное право» является органической частью всего самодержавного строя, он с такой же силой, с какой нападает на рабство, громит царскую власть. Царь - «злодей злодеев всех лютейший», главный виновник совершающегося зла - таково основное утверждение книги Радищева, подготовляющееся с первых же её страниц и выдвигаемое в ряде последующих мест со всё усиливающейся энергией и определённостью.

С особенной силой антимонархическая, противоцарская направленность книги Радищева сказывается в оде «Вольность», наиболее яркие политические места которой включены им в «Путешествие». «Ода совершенно явно и ясно бунтовская, где царям грозится плахою», - заметила Екатерина. Действительно, Радищев понимал, что в его время ещё не сложилось условий для осуществления революции. «Не приспе - ещё година, не совершилися судьбы», - писал он. Но в неизбежности грядущей революции он не сомневался, страстно мечтая в своей оде о «дне, избраннейшем всех дней», когда восставшие народы «задавят» «хищного волка» - царя.

Призывая народ к разрушению царского самодержавия и крепостничества, Радищев вместе с тем горячо верит в творческие, созидательные силы народных масс, в то, что из толщи народа явятся свои «великие мужи» на место истреблённых вельмож и помещиков.

Крепкая вера в народ, пламенная любовь к нему проходят через всю книгу Радищева. Впервые в нашей литературе он даёт в «Путешествии» глубоко правдивые образы людей из народа, крестьян.

Говоря о просветителях XVIII века, Энгельс писал: «Великие мыслители XVIII века, - как и мыслители всех предыдущих веков, - не могли выйти из тех границ, которые им поставила их эпоха». Не мог, естественно, выйти из этих границ, определявшихся русской социально - исторической действительностью своего времени, и Радищев. Радищев был одним из самых ранних русских мыслителей - материалистов, наряду и вслед за Ломоносовым основоположником русского материализма. Но его материализм не только ещё носил в основном метафизический характер, но и не был до конца устойчивым и последовательным. Не вполне последовательны, а подчас и противоречивы были и политические взгляды Радищева.

Восторженно приветствуя американскую, а затем и французскую революцию, Радищев, понятно, не мог ещё видеть сугубо буржуазной сущности их обеих. Не мог он сознавать и ограниченности той государственной формы - демократической республики, основанной на так называемом равенстве политических прав, искоренении крепостников - эксплуататоров и свободном труде всех, которая казалась ему идеальной формой общественного устройства.

Тем замечательнее его резко отрицательное отношение к теневым сторонам той же американской действительности, неотъемлемой принадлежностью которой было «жестокое истребление англо - американскими «цивилизаторами» индейцев и угнетение ими негров».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.