Впервые в моей жизни я ехал в заграничное путешествие... на Волгу, в Чувашскую республику. Эта поездка меня интересовала больше, чем поездка в Германию или Турцию. Берлина я не видел и не был в Ангоре, но я много читал и слыхал о Берлине, так много, что знаю, на каких улицах помещаются «знакомые» мне кафе... Федор Шаляпин рассказывает в своих записках, что он до того подробно «ознакомился» с Парижем еще в детстве по романам, что, впервые приехав в этот город, почувствовал там себя своим человеком... Вот видите! А что я знал о чувашах? Какое представление имел об их городе Чебоксарах? Чебоксары в двести раз меньше Берлина, но мне труднее заблудиться в Берлине, чем в Чебоксарах. И многие из наших читателей с закрытыми глазами укажут на карте. Европы Париж и с трудом будут искать на карте СССР Чебоксары.

Очень плохо мы знаем наш Советский Союз... А как это интересно, как это поучительно совершить вот такое заграничное путешествие в страну, совершенно неведомую... Мне было очень интересно.

Ночь. Луна завешена мерцающим инеем и смотрит на белые равнины, как через матовое стекло. В воздухе зеленая дымка, зеленые тени и глубокое предрассветное молчание. Нам - дали какие - то тяжелые малахаи. Нас гостеприимно усадили в легкие сани. На первые сел молодой чувашин и пронзительно крикнул:

- Ала!

Гортанным азиатским криком. Лошади, впряженные «цугом», понесли легкие санки стремительно в поле за поселок. Старик - чувашин, мой возница, обернулся, сказал дружелюбно:

- Держись!

Я держался и горестно соображал: «70 верст пути и всю дорогу держаться». От ст. Каваш, что по пути в Казань, нужно было пересечь всю республику до берега Волги, где стоят Чебоксары. Железной дороги нет, наступала распутица - время ужасное для подобных передвижений. Мы нарочито выехали после полуночи, чтобы «морозцем» переехать какую - то реку, которая уже не внушала доверия чувашам. А мне - особенно. Вот мы и у этой реки. С акробатической ловкостью кони стремглав спускаются под крутую гору... через две минуты я уже не пойму, едем ли мы по льду или плывем... в санях вода. Старик говорит:

- Не бойся, елдаш, не бойся, ничего не будет, здесь вчера один баба, один мужик - тонил.

Эдак успокоил меня и благополучно переправил на другой берег, где опять на передних санях во всю мочь кричал чувашин:

- Ааа!

Лошади неслись, припадая к земле. Я держался... Луна, бледная, гасла в синеватом тумане. Равнины, белые и голодные, приобретали новые серые и синие краски. С востока ползло унылое туманное утро... Оглядываюсь. С высоких мест пути видно, будто белые покрывала полей испачканы огромными изгибами проталин. Вот налево внизу чернеет пятно, а дальше еще и еще... Повсюду запах дымка и далекий собачий лай. Это деревни. Но как много деревень! Через каждую версту деревня. Значит - малоземелье и нищета.

- Не так ли, старик?

- Так, так... - отвечает мне он, - плохо. Нету земли.

После я это узнал, но расскажу теперь. По традиции, введенной Петром третьим, русский престол вместе с прочими народами, «потенционально неблагонадежными», гнул и давил чувашскую национальность, вполне сознательно и планомерно держал курс на вырождение и вымирание чувашей.

История чувашей полна трагедии. Не ладили они с Москвой и не ладили с Петербургом. Некогда были «племенем сильным» и настолько сильным, что удостоились благосклонного внимания Петра, который «воспретил» здесь обработку металлов, сузил до туземных пределов кузнечное производство, опасаясь экономического укрепления края и последующих политических процессов. Чуваши бунтовали, ходили по Волге с Пугачевым... Кончилось восстание великим истреблением нации и ужасным режимом, введенным в краю.

С тех пор русский представлялся чувашу человеком, который страшнее зверя: медведя можно обойти, медведь может не тронуть. Русский хватал чуваша на дороге, волок в город к палачу. Палач рубил голову чувашу. За что? За то, что он не русский. В каждом городе сидел воевода со своим лютым неправым судом, со своим палачом. Самодержавие показывало чувашскому народу свою силу. И казнить чуваша было необходимо. Поймать и отрубить голову - другие смирное будут.

Таков исток «национальной политики» царского правительства в этих краях. В последующем своем развитии эта политика от варварского террора перешла к мерам экономического угнетения, что было, не менее ужасно, чем топоры палачей... В царствование последнего русского царя нация стала вымирать. Народ измельчал. Редко встречались чуваши прежнего типа, широкоплечие, высокие ростом, сильные люди. Земли не было, и люди из поколения в поколение вырождались в породу слабогрудых, низкорослых, маленьких и робких. Исчезла песня. Рос туберкулез, и трахома разъедала глаза людей.

Земли не было.

И вот передо мной плывут одна за другой черные деревни. И нет здесь такого клочка земли, который бы не был тронут сохой... А я - то думал, что чуваши живут среди бескрайних степей с каким - то своим экзотическим бытом. А я - то думал... Мы не знаем своего Союза Республик.

Часов в 11 утра, издрогшие до костей, мы были в городе Цивильске. Город это или большая деревня? То и другое, но другого, деревенского больше в Цивильске. Город живет землей, а так как земли очень мало, то и живет город жизнью малоземельного глухого села.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.