Целый день из вареного льняного масла и мела Тарас приготовлял замазку для окон. Работа была скучная и тяжелая. Тарас мял замазку пальцами, как тесто, он давил ее ладонями, скатывал в колобок. Серая маслянистая замазка прилипала к пальцам, забивалась под ногти. Уже устали руки, болела спина. Хотелось бросить работу, но хозяина все еще не было.

Рядом, в полутемном углу мастерской, двое мальчиков - подмастерьев малевали жестяную вывеску для постоялого двора. Как и Тарас, оба они были отданы в наймы своими помещиками в мастерскую подрядчика - живописца Ширяева.

Третий подмастерье, тоже крепостной, ровесник Тараса, белобрысый Касьян, подобрав полы халата и стоя на коленях, стеклил крашеную голубой краской высокую оконную раму. Смешное, веснушчатое лицо Касьяна было забрызгано краской.

Тарас шагнул к нему, но вдруг внизу послышались шаги.

Все четверо подняли головы.

Шаги приближались. По скрипучей деревянной лестнице кто - то поднимался в мастерскую.

- Хозяин! - шепнул Касьян и еще ниже нагнулся над своей рамой.

Тарас отскочил к верстаку.

Стукнула щеколда, открылась дверь, и на пороге мастерской появился хозяин. Сразу стало очень тихо.

Ширяев стоял на пороге без картуза, рыжий и широкоплечий. Его курчавые огненные волосы светились как лампа в полумраке мастерской, плотный нанковый казакин был расстегнут, а узенькие хитрые глаза лоснились, блестели: видно было, что хозяин пришел здорово пьяный. Не даром он держался одной рукой за косяк двери. Ширяев громко, на всю мастерскую, закричал:

- Спать, мерзавцы, ну! Спать! Спать!

Но сразу же голос его осекся, и, точно обессилев от своего грозного хриплого окрика, Ширяев стал опускаться вниз. Сперва он приседал медленно, осторожно, рука его скользила по косяку, похоже было, он на молитву становился, но затем он не удержался и гулко повалился на дощатый пол у самой двери. И сразу захрапел...

Осторожно переступая через спящего хозяина, ученики пошли в свою спальню, на чердак.

Спать Тарасу не хотелось. Он долго ворочался на жестком тал - чане. Рядом похрапывали сразу же крепко заснувшие его соседи. Сквозь слуховое окно просачивался свет. Тарасу захотелось уйти отсюда на волю, туда, где можно любоваться прекрасным светом белой ночи. Он поднялся, и тап - чан чуть не слетел с козел. Тихонько, чтобы не разбудить соседей, Тарас вытащил из - под изголовья сверток бумаги, нащупал в кармане огрызок карандаша и, неслышно приоткрыв дверь, стал спускаться вниз по узенькой лестнице.

Сойдя с последней ступеньки на площадку, Тарас прислушался Теперь его мог поймать сторож. Ширяев раз навсегда приказал сторожу никого из подмастерьев ночью из дому не выпускать. Тарас толкнул вперед дверь. Она, скрипнув, немного отошла. В щель Тарас увидел сторожа. Он спал на скамеечке около крыльца, подогнув под себя обутые в лапти ноги и закрыв лицо картузом. Его колотушка лежала под скамейкой. Тарас на цыпочках прошел мимо сторожа и вздохнул легко только за углом, когда крыльцо этого проклятого высокого дома скрылось из виду.

Он пробирался к Неве тихими, пустыми улицами. Навстречу попался какой - то запоздалый чиновник в длинном мундире. Они молча разминулись, и чиновник, стуча по тротуару подметками, оглянулся вслед Тарасу. Чиновник никак не мог понять, откуда взялся здесь, в Петербурге, в столице, ночью этот босой бродяга в деревенских холщовых брюках, без шапки да еще с каким - то странным свертком подмышкой.

А угрюмый большеголовый Тарас продолжал свой путь в тени сонных, молчаливых домов. Его тиковый халат был замаслен и лоснился даже сейчас, белой ночью. Где - то вдалеке, возле Песков, пронеслось далекое протяжное:

- Слуша - а - й!

- Слуша - а - й! - ответили где - то в другой стороне.

Это перекликались сторожа у лесных складов.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.