- А как же вы будете без одеяла?

- Обойдемся. - Михаил тряхнул чубом. - Мы молодые... нам тепло... Возьмите. Серьезно, возьмите!

Я наотрез отказался, сказал, что и под буркой хорошо и что одеяла мне не нужно.

- Тогда я хотел с вами поговорить, - сказал Михаил, переступая с ноги на ногу. - По одному важному вопросу... Можно?

Я согласился, но сказал, чтобы Михаил сперва пошел и укрыл одеялом жену, а тогда приходил разговаривать. Он так и сделал. Потоптался молча и ушел. Вскоре вернулся, сел на траву возле моих ног. Мы закурили.

- Понимаете, дорогой товарищ, с фабрикой у нас дело пойдет, - начал Михаил, глядя на горящую спичку немигающими глазами. - Но тут требуется совет насчет нашего теперешнего положения. Все, что вы тут видели, - это же только начало. И мы с Ольгой в самом начале своей семейной жизни. Люди мы еще молодые, житейского опыта у нас нету... - Он потушил спичку, помолчал. - Скажите, нас могут силой, ну, принуждением разлучить? А?... Как у нас с загсом? Все в порядке. И любовь есть и документы есть. Правда, все это мы сделали без согласия родителей Ольги. Приехали и тут, в районе, зарегистрировались. А вот свадьбы не было, и так, знаете, обидно... Живем, сами видите, в степи, а тут еще, как назло, полил дождь, дорога раскисла. И работы много - не оторвешься. Ну это дело мы поправим - свадьба будет. Председатель обещал помочь. Как погода установится, поедем в село. - Он взял сухой стебелек и с хрустом покусывал его. - Зачем было обострять? Вот и вы и многие другие об этом спрашивают. Нельзя ли было жениться так, чтобы и нам с Ольгой было хорошо и чтобы родители были довольны? - Он наклонил чубатую голову, курил и думал. - По теории, может, это и возможно, а на деле - видите, как получается... И тут несогласие идет только оттого, что я степняк, сказать, негородской, а Ольга городская... Верно, не скрываю, вырос я тут, в степи... Да. На Кынкизском хуторе живет моя мать, Марфа Скоробогатова. Доярка на ферме. Отец погиб в войну... Но не в этом суть. Не желают родители Ольги, чтобы она ехала со мной в эту степь... Как мы познакомились? Очень просто. Я уже говорил, что был на курсах в Москве. Готовили меня в директора фабрики. Ну, встретились мы с Ольгой случайно, в парке, еще весной... И со временем такое родилось между нами - нет, не рассказать, слов не хватит! - Михаил поднял голову. - Верите, Ольга из - за меня не прошла по конкурсу в институт. Через это в семье вышел скандал, и больше всех проклинал меня отец Ольги. Я с ним беседовал по душам... Говорю ему вполне вежливо, что я не только степняк, я теперь уже директор фабрики и что с Ольгой мы уедем не просто в степь, а на птицефабрику. Зло смеется и не слушает. Тогда я ему сказал, что на свете есть любовь, а без любви жить нельзя. И вы думаете, что он на это мне ответил? Дурь, говорит, а не любовь засела вам в головы. Это что ж, говорит, та ваша любовь увезет мою единственную дочь в степь? Не допущу! Что она там будет делать? За курами станет бегать? Хорошенькое дело, дочь профессора - курятница! После этих слов меня такое зло взяло, что я весь задрожал. Но я все - таки спокойно, вежливо ему отвечаю: да, именно любовь увезет вашу дочь! Так оно и вышло... Уехали мы ночью. Ничего Оля с собой не взяла. Что на ней - и все, да еще, правда, взяла шаль и шерстяное одеяло. Подушку нам моя мать дала. Да и шут с ними, с платьями и нарядами, живы будем - наживем. - Он снова уронил голову, жадно курил. - Нехорошо, конечно, мы комсомольцы, сознаем, но, верите, иного выхода не было. И жизнь наша, как видите, поначалу тревожная, складывается она нелегко. Но мы с Ольгой сильные, мы все переживем и все вытерпим... Главное, что начало жизни...

Михаил не договорил. Помешала Ольга. Она открыла дверь и, снимая с головы шаль, с ласковым упреком сказала:

- Миша! И что ты за человек! Кому это интересно слушать про нашу жизнь? Сам не спишь и другим не даешь. Но, Миша, нельзя же так! Ты не маленький и должен все понимать. Ночь же на исходе. Пора спать. Нет, нет, без тебя я не уйду!

- Ну хорошо, Оля, пойдем.

Перед утром дождь перестал, утих и ветер. Разорвались, расползлись тучи. Над мокрой, пожухлой степью поднялось синее, точно старательно промытое небо. Всходило солнце...

Мы распрощались с Ольгой и Михаилом и уехали к чабанам. Молодые люди стояли на пороге белого здания и смотрели нам вслед, и их головы, окрашенные лучами, еще долго виднелись в дверном просвете, точно в раме.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.