ОГРОМНОЙ дугой тянутся вдоль восточного побережья Камчатки высокие снежные конусы сопок - вулканов. Их подножия поросли березняком и кедровником, вершины покрыты тысячелетними шапками льда.

Большинство вулканов мертво. Но есть другие, более молодые, беспокойные сопки. Над их жерлами круглый год вьются дымки, на горных площадках клокочут гейзеры, а из трещин сочатся кипятковые, мутные от серы ручьи.

Население Камчатки привыкло к своим беспокойным соседям. Тысячи рыбаков, лесорубов, охотников, сложив из камней ванны, лечатся на горных ключах и грязях, строители складывают из туфа дома, хозяйки чистят пемзой посуду. В 40 километрах от Озерновского рыбного комбината жители небольшого поселка круглый год пользуются даровым кипятком.

Беспокойная Авача - один из самых обжитых вулканов Камчатки. Прекрасный, чистый конус ее возвышается всего в 30 километрах от Петропавловска, а нелегкий подъем на вулкан стал почти нормой ГТО для физкультурников камчатской столицы.

Летом 1937 года автор этого очерка вместе с фотокорреспондентом Дебабовым и группой петропавловских альпинистов участвовал в под'еме на Авачу.

Вел нашу группу инструктор физкультуры Сергацкий - бывший ростовский беспризорник, легконогий, жилистый, облазивший все вулканы в окрестностях города.

Вслед за вожаком, сменяясь через каждые полчаса, двое альпинистов несли кукули - большие мешки из собачьих шкур, в которых предстояло провести холодную, горную ночь.

Километров 15 мы шли тропой сквозь густые заросли жимолости и ольшаника. По обеим сторонам высились толстые стволы шеломайника, увенчанные огромными резными листьями. Белые зонтики «медвежьего корня» величиной с хороший подсолнух стряхивали на пешеходов сверкающие пригоршни росы.

Заночевали на маленькой площадке, усеянной черными вулканическими камнями. Ночью, как всегда в горах, было тихо и холодно. Далеко внизу, отгороженное от лагеря лесами, мерцало море. В темноте над нами белели глетчеры; они тянулись вверх, точно пустынные, очень широкие дороги.

... В 4 часа утра мы уже шли по сухой реке. Все вокруг было мертво. Под ногами хрустел темный, вулканический песок.

На всем протяжении сухой реки мы ни разу не встретили ни растений, ни насекомых, ни птиц, только один рыжий коршун, покачивая концами крыльев, плыл над камнями.

Впереди нас, по-прежнему заманчивый и далекий, высился снежный конус Авачи.

Вскоре мы вступили на глетчер. Снег был молодой, сильно разрыхленный июльским солнцем. Стоило поставить ступню под острым углом, как альпинист съезжал вниз вместе с грудой ледяной скользкой крупы.

Воздух стал реже и значительно холоднее. Все чаще и чаще приходилось делать привалы. Несколько человек пожаловалось на сонливость - верный признак горной болезни.

Шлак и песок исчезли, из - под снега торчали только большие глыбы камней. Трудно было поверить, что на месте глетчеров сравнительно недавно текла раскаленная лава. Но еще до подъема на вулкан мы слышали много рассказов окрестных рыбаков и охотников о знаменитом извержении 1926 года.

Это был один из самых бурных эпизодов жизни старого вулкана. В 2 часа дня 28 марта заснувшая было Авача внезапно выбросила столб черного дыма. Поднявшись на огромную высоту, он принял форму густой пинии. В 8 часов вечера раздался сильный взрыв, заставивший многих жителей Петропавловска выбежать на улицу. Из кратера Авачи вырвался широкий сноп пламени. Огненными брызгами летели раскаленные вулканические бомбы. Послышался сильный гул, похожий на раскаты грома, крайне редкого на Камчатке, в домах посыпалась штукатурка. Смоляной столб газов, рассекаемый молниями, продолжал быстро расти, через несколько минут на город стали падать пепел и песок.

Когда рассвело, жители Петропавловска увидели преображенный взрывом вулкан. Из белого за одну ночь он стал серовато - черным. Снег, скопившийся за 17 лет сна вулкана, исчезал на глазах. По склонам сопки струились потоки грязной воды, унося песок, шлак, вулканические бомбы.

Через 2 дня извержение повторилось. Лава поднялась и образовала в жерле вулкана озеро диаметром до 150 метров, багровый отсвет которого был виден за десятки километров. Затем над вершиной Авачи взметнулось высокое пламя. Поток лавы хлынул по склонам горы. От кромки потока отрывались большие глыбы и, разбрасывая искры, катились под гору. Весь конус Авачи казался раскаленным.

На 4 - ю ночь пламя над конусом вулкана поднялось на высоту 5 километров. В Петропавловске заколебалась почва, и густые газы закрыли Авачу черной шторой.

Несколько дней падал красноватый вулканический пепел, на десятки километров от вулкана воздух был насыщен парами хлора и серы. Все было тусклым, сумеречным. В реке Авача брюшками вверх плыла отравленная кета и горбуша...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.