Сколько бы лет тебе ни было, мой современник, - юных шестнадцать, зрелых тридцать, испытанных войной сорок или все пятьдесят, - все равно у нас у всех одна и единая дата рождения, дата, определившая наше прошлое, настоящее и будущее. Наша общая дата рождения записана в истории века и в истории человечества: Октябрь 1917 года. Это могло бы быть громкой фразой, а я знаю - ты не любишь громких фраз. Но в данном случае я не боюсь декларативности. Правда и суть остаются правдой и сутью. И, празднуя 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции, мы можем поздравить друг друга с днем рождения и справить этот праздник, как личное, интимное торжество. По опыту своей уже достаточно длинной жизни я могу сказать, что примерно каждое десятилетие выводит в широкую жизнь новое поколение. Применительно к нашему времени мы так и говорим: поколение двадцатых годов, тридцатых, сороковых, пятидесятых, шестидесятых, обычно видя в образе поколения новые молодые силы, способные сказать свое слово, внести свой вклад в развитие общества. Поколение - это не только повторение предыдущего, хотя общие черты развития существуют. Думая о поколении, мы непременно ищем и черты сходства и новое, новое, новое, необычное, оригинальное, возникшее из сплава прошлого, настоящего и будущего. Конечно же, понятие поколения связано с молодостью, тем более потому, что молода и небывала эпоха, как это счастливо случилось у нас, в нашей жизни и в нашей стране. Развитие - непременный закон жизни, и было бы очень печально, если бы приходящие поколения полностью и в точности повторяли и опыт, и облик, и судьбу предыдущих. Впрочем, тогда и говорить о поколениях было бы невозможно. Но поколения страны, отмечающей свое пятидесятилетие, при всех отличиях и различиях имеют как бы единый знаменатель. Мы - советские! Порою в круговороте повседневности мы и не замечаем этого важнейшего качества. Да и не надо все время его подчеркивать. Важнее то, что СОВЕТСКОЕ пропитало нас насквозь, стало нашим естеством, проявляется импульсивно, без нажима. Нам некогда глядеть на себя со стороны. Но в день рождения человек обычно оглянется, переберет в памяти пройденный путь, задумается над ним и над его продолжением. И вдруг со стереоскопической четкостью видишь: мы люди небывалого общества. Это общество постепенно и незаметно воспитывает и формирует нас - характер, облик, образ мыслей, - координирует действия и поступки. Говоря о разных поколениях сегодня, невольно останавливаешь внимание на главных чертах, думаешь широко - не столько о ровесниках, сколько о современниках. Мы вправе считать своими современниками и молодых героев, штурмующих Зимний дворец, и молодых энтузиастов, едущих осваивать целину. Думы о современнике сближают и сокращают расстояния, спрессовывают время, как бы делают тебя ровесником разных поколений. Великое время, по счастью, оказавшееся нашим, не сравнишь с тихой и плавной рекой. Оно больше походит на бурный горный поток, несущий в своем течении и стужу расплавленных ледников и теплые струи бьющих из-под земли источников. Такие стремнины особенно дороги преобразователям земли. Здесь самое место строить электростанцию, воскликнет энергетик; лучшего начала для оросительной системы и не сыщешь, решит по-своему мелиоратор. Мы оказались на самом стрежне стремительного движения истории. Какие же люди творили и творят в это время, каких же людей творило и творит оно! Великая Октябрьская революция принесла молодость планете. И вершилась она руками молодых. Ленин был едва ли не самым старшим, а ему в октябре семнадцатого еще не было пятидесяти. Дзержинскому было тогда сорок, а Подвойскому и того меньше; Свердлову - едва за тридцать, а Володарскому и тридцати не было. Пожалуй, правильнее всего сказать, что Октябрьская революция делалась руками молодых людей всех поколений. Рабочие, солдаты, матросы - это были и юноши и зрелые мужи, прошедшие школу подпольной революционной борьбы. Конечно же, бравшие Зимний, сражавшиеся с юнкерами на Красной Пресне не возникли советскими людьми из Революции, как из сказки. Они формировались как характеры, как личности в сумрачной обстановке царской России, они закалены были тюрьмами, ссылкой, щемящей душу тоской эмиграции. Я помню, и в первые послеоктябрьские годы коммунисты с дореволюционным стажем назывались старыми большевиками вне зависимости от их физического возраста. Это было очень правильно. Мы никогда не перестанем изумляться, перелистывая страницы истории нашей партии. Какая сила научного предвидения в каждой строке, написанной стремительным почерком Владимира Ильича Ленина! Еще и еще раз перечитайте его биографию, и вы увидите, что именно главные нравственные качества великого вождя Революции и его товарищей по партии и легли в основу того, что мы называем советским характером. В идеале, конечно. Но бойцы Революции всегда были рыцарями высоких идеалов, а среди завоеваний Революции одно из важнейших состоит в том, что она вложила в сердца, в сознание людей идеалы. Недавно в газетах были опубликованы записи, сделанные посетителями советского павильона на всемирной выставке в Монреале «Экспо-67». В одном из восторженных отзывов советские люди названы идеалистами. Мы привыкли иронично или сдержанно относиться к этому понятию. Но что до меня, то я по-доброму чувствую, что человек хотел сказать о нас что-то очень хорошее, быть может, ему самому недоступное. Конечно же, идеалисты - беззаветные, прямые служители своей мечты! Партия всегда творила свое молодое дело, окруженная молодежью. Так было в преддверии Октября, так было и в Октябре. Сквозь огромное расстояние - через полвека всматриваемся мы сейчас в лица тех, кто штурмовал старый мир, кто завоевывал Советскую власть. Какая открытость характерна для их образа и облика! Некоторые из них в 1918-м пришли в комсомол из партии - ведь и так бывало. Уж больно они были молоды. И в то же время их никак не назовешь незрелыми. Зрелость - это убежденность, это верность идее, это готовность отдать за нее всего себя, без остатка. Я не люблю слово «самопожертвование». Что-то в нем есть от обреченности, которой никогда не ощущали бойцы Революции. Точнее будет сказать, что они воспитывали и воспитывают в себе готовность к подвигу, а свойственная человеку жажда жизни выше, чем физическое ее ощущение. Не только собственное кровообращение занимает их - оно как бы включено в общее кровообращение класса и народа. Именно в этом можно найти объяснение личным героическим подвигам Октябрьской поры, находившим продолжение всегда, когда стране нашей бывало трудно, когда судьба ее была в опасности. Советская власть была завоевана, но предстояло еще утвердить ее в боях с армиями старого мира и с интервенцией четырнадцати держав. Из дыма и пламени гражданской войны смотрят на нас юные лица бойцов Революции. Какими они были молодыми! Безусые командармы, шестнадцатилетний командир полка Аркадий Гайдар. Я помню его не книжные, а живые рассказы о тех временах. Романтика - боевой конь поэзии, но не только романтика, а прежде всего идейность водила то поколение в сабельный поход. Это очень важно для осознания истории нашего государства, истории формирования советского человека, советского характера. Поколению Октября, поколению двадцатых годов пришлось с оружием в руках отстаивать Октябрь три, а то и четыре года. А на огромных пространствах Средней Азии борьба с басмачеством перехлестнула двадцатые и дошла до тридцатых годов. Наше советское время - открыватель и рычаг исторических сдвигов. Я понял до конца смысл Октября в Средней Азии, признаюсь, в недавние годы: сразу после захватывающей, полной чудесных открытий поездки по Таджикистану мне выпало лететь в далекую африканскую страну, чтобы присутствовать на провозглашении ее независимости. Эти два события произошли в моей жизни подряд и как бы наслоились одно на другое. В дни празднования и поднятия флага я отправился в глубь джунглей и оказался в маленьком городке. Все жители были на улицах, танцевали под грохот тамтамов. На бамбуковой веранде, выходящей на центральную площадь, сидел и мрачно пил пиво человек в парчовой одежде. И на правом его запястье и на левом поблескивали золотые часы. Меня познакомили с этим единственным невеселым в праздничный день человеком. Оказалось, что это местный король. Я спросил его, почему он печален. Король ответил:

- Так было хорошо, было мое королевство, был английский генерал-губернатор. А теперь все рушится. И все это началось у вас из-за какой-то «Авроры». С корабля выстрелили по дворцу, и пошло, и пошло, и теперь и до нас докатилось... А я вспомнил поездку по Таджикистану и вдруг понял: пожалуй, король этого не знает, но первое крушение колониализм потерпел именно в Средней Азии в результате Октября. А ныне крушение колониализма - одна из главных черт эпохи. Нам всегда приходилось быть первыми - начинать крутые повороты истории. О молодом человеке тридцатых годов написаны романы и поэмы, сняты кинокартины. Как он похож и в то же время как не похож на своего предшественника из Октябрьского поколения! Если творившие Октябрь видели старый мир, как бы прорвались из одной главы мировой истории в другую, - юность тридцатых годов уже целиком сформировалась в условиях нового мира. Для меня тридцатый год - год вступления в комсомол. Быть может, стоит вспомнить: мы, студенты педагогического техникума, толпимся у дверей райкома в переулке, который теперь носит имя Николая Островского. Нас вызывают по одному, спрашивают о текущей политике. Это не экзамен, но какой же ты комсомолец, если не разбираешься в том, что происходит в деревне, не знаешь планов первой пятилетки. Поздно вечером нас собирают всех вместе. Мы уже комсомольцы. И сегодня ночью надо уезжать в рязанские районы на ликвидацию безграмотности. Пятнадцатилетние учителя - это очень серьезные люди. Их седобородые ученики будут выводить по косым линейкам: «Мы не рабы. Рабы не мы...» Военное слово «мобилизация» легко перекочевало в мирную жизнь, было принято новым поколением как гордость, как естественный рычаг жизни. Сколько их было, этих мобилизаций! На ликбез, на коллективизацию, на строительство. Такие трагедии разыгрывались в райкомах: не взяли... И, казалось, вся жизнь рухнула из-за того, что тебе отказали в трудном, в очень трудном. Человек распоряжается своей судьбой. И вот оказалось, что высшая форма самостоятельности, этого самого распоряжения собой в том, чтобы тобой распорядилось время, являющееся в образе райкомовского секретаря в стиранной-перестиранной юнгштурмовке. Откуда это взялось! Конечно же, это Октябрь незаметно и постепенно, но в короткий для истории срок перестроил сознание людей, переиначил его, создал новые человеческие качества. Не имею намерения лакировать действительность. Были и такие молодые в моем поколении, что искали «пути протоптанней и легче». Чаще всего и, как правило, этот поиск оборачивался тем, что принято испокон веков именовать невезением. Так вот, не везло тому, кто шагал не в ногу. Одним из самых стойких наследий предыдущих эпох в наше время является индивидуализм. Какое это обманчивое свойство человеческого характера! Казалось бы, поднимаешься над окружающими, а в конечном результате оказываешься ниже их. Для тридцатых годов, впрочем, и для других периодов развития нашего общества, характерно доселе небывалое развитие индивидуальности в коллективе. Кто не читал - прочитайте, а кто читал - перечтите стихи Сергея Чекмарева: они с большой силой отражают это новое качество, свойственное советскому человеку. Работая на первой очереди строительства метро в Москве, я был свидетелем того, каким почетом товарищей были окружены руководители комсомольских ударных бригад. Не за должность, а потому, что мы сами их выдвинули как лучших. В свою очередь, любовь товарищей вынуждала их «вкалывать» больше всех. Октябрь произвел сдвиги в вековечных понятиях и свойствах человеческого характера. Легко ли превратить соперничество, зависть и ревность в соревнование! А ведь в основе соревнования лежат именно эти старинные черты, только преобразованные временем. Как чудесно сформулировал поэт Михаил Светлов деятельность Коммунистической партии по преобразованию мира, по преобразованию человека: Мы шли навстречу поколеньям По тяжким топям нищеты, Чтоб стали массовым явленьем Отдельных гениев черты. Все усилия общества, строящего коммунизм, направлены на то, чтобы вывести на простор таланты, таящиеся в каждом человеке. Это открытие едва ли меньше, чем открытие энергии, таящейся в ядре атома. Наша пятидесятилетняя история не гладкая и ровная дорога. И внутри нашего общества, идущего первопутком, были периоды, о которых невозможно вспомнить без щемящей боли. Их преодоление оказалось возможным и было непреложно именно потому, что Октябрь - фундамент из сверхпрочного материала. От поколения и поколению передается эстафета революции. И вот уже сороковые годы, суровые годы, облаченные в солдатскую шинель. На долю поколения сороковых годов выпало так много военных событий, что порой даже странным становится - неужели все это на плечи одного поколения легло, - и они выдержали нечеловеческую тяжесть. Перечислю, только назову поля сражений между тридцать шестым и сорок пятым годами: Испания (добровольцы). Китай (добровольцы). Озеро Хасан. Халхин-Гол. Освободительные походы. Война с белофиннами. Великая Отечественная. Разгром фашистской Японии. Заметьте, с годами эти события не только отдаляются от нас, но и как бы приближаются, с особой отчетливостью видятся новым поколениям. Открываются все новые и новые факты, подвиги, события. Мы знали: летом сорок первого Гастелло совершил свой героический таран. А теперь мы знаем: были десятки подобных подвигов в воздухе. За каждым подвигом стоит человек, и сегодняшние, уже далекие от войны годы можно назвать годами борьбы с безымянностью подвигов. Каждый подвиг - это человек, это имя, личный порыв. И все же нельзя обойти молчанием одну из важнейших причин безымянности многих подвигов военных лет. Не всех, конечно, но многих. Свидетельствую, как военный корреспондент: и тогда, по свежим следам событий, не так-то легко было найти героя. Редко бывало, чтобы на вопрос, кто же совершил подвиг, вышел человек и сказал: «Я». Самое трудное было - заставить воина рассказать о своем героическом поступке. Прежде всего потому, что он сам для себя считал подвиг не чем-то выдающимся, а естественным, будничным трудом справедливой войны. Не собираюсь изображать воина сороковых годов этаким ангелом. Но рыцарем без страха и упрека назову убежденно. Скептик (ох уж эти мне скептики!) может уныло возразить: но ведь были и трусы, и малодушные, и просто душевно слабые, неспособные к подвигу. Конечно, были. Но сквозь бинокль победы их фигуры бесконечно уменьшаются, как если бы перевернуть этот бинокль. Время многократно увеличивает героическую фигуру современника. У него совсем не парадный вид, порой и не богатырский облик. Он труженик войны - на фронте или в тылу, но всегда надо иметь в виду главное - он победитель. Ни в одной войне и ни в одной армии не проявлялся с такой силой массовый героизм. Это объясняется не только характером войны, небывалой по масштабу сражений, но прежде всего общими для многих чертами индивидуальности каждого бойца, ощущающего себя частью Родины со всей ответственностью за ее судьбу. Строки сурковской песни «Смелого пуля боится, смелого штык не берет» - это не просто красивый афоризм, а - пусть нехорошо так говорить о стихах - констатация того, что нам пришлось видеть в эти годы на фронтах. Пришли на смену сороковым пятидесятые, и к военному поколению подстроилось на плацу истории поколение послевоенное. Долго еще донашивались гимнастерки. Долго еще продирались мы сквозь чудовищную разруху. Помню, на рубеже сорок шестого, демобилизовавшись, я возвращался из Берлина через руины Белоруссии и ночевал в подвале сметенного с лица земли стекольного завода. Молодой, только что назначенный директор в общем-то несуществующего завода сокрушался: вы понимаете - в республике выбиты все стекла! И с карандашиком в руках он принимался подсчитывать, сколько миллионов квадратных метров стекла понадобится. И за сколько лет можно будет сотворить эти миллионы метров. Я встретился с этим парнем через три года, и мы оба были счастливы, что подсчеты его, рассчитанные на десятилетия, оказались неверными. Белоруссия, помимо всего прочего, вставила все стекла. О подвиге восстановления у нас еще мало сказано и написано. А это чудо не меньшее, чем чудо победы. Отличается ли послевоенное поколение от военного! Конечно. Но мне, по правде говоря, дороже черты общности, чем черты различия. Ведь те, кому в годы войны пришлось хлебнуть жидкие супы и в обносках бежать по морозу в школу, тоже вправе причислить себя к военному поколению. Ну, а отличие, различие! Оно связано с постепенным изменением структуры нашего общества, с невероятным расширением образования, со многими другими явлениями, которые по полному праву мы можем назвать завоеваниями Октября. Мне кажется, что очень важен единый знаменатель, характерный для поколений пятидесятых, шестидесятых и уже скоро семидесятых годов, - интеллигентность. И дело, конечно, не только во внешнем облике, дело прежде всего во внутренней сути человека. Многолетние усилия партии большевиков не прошли даром. В Стране Советов интеллигенция и интеллигентность не достояние узкого круга людей так называемого интеллигентного труда. А разве труд сталевара или доярки не становится - постепенно и незаметно - трудом интеллигентным! В праздник 50-летия Отечество подводит итоги, проводит смотр: гигантские достижения, великое строительство, чудесное преобразование природы - все это стало возможным потому, что исподволь и незаметно, от года к году, непрерывно и упорно Коммунистическая партия вела особое и не поддающееся исчислению в процентах и показателях строительство человеческих душ, советского характера. Не кичась, но с гордостью говорим мы о себе:

- Мы - советские! Партия может уверенно опираться на свою смену.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.