Зрители аплодировали, смеялись, скандировали — в общем, вели себя так, как и обычно на рок-концерте. Но вот солист группы Валерий Сюткин объявил: «...Этот эксперимент пройдет в один из вечеров 1986 года, объявленного ООН Годом мира, — все люди доброй воли выйдут на улицы со светящимися предметами в руках. Их мирные сигналы зарегистрируют спутники, чтобы сторонники войны поняли, как их ничтожно мало». А потом была песня, и семь огоньков зажглись на темной сцене. И тут же десятки вспыхнули в ответ в затихшем зале.

...Их называли пародийной группой, и это было неправильно. Шоу-группа — тоже неточно. И даже стандартное «рок-группа» им не подходит. Потому, что, кроме рок-н-роллов, пародий и музыкальных микроспектаклей, «Зодчие» могут исполнить менуэт, бразильскую самбу, балладу или старую добрую «Не кочегары мы, не плотники...». Стили, ритмы, сюжеты будут меняться в бешеном темпе, без пауз на аплодисменты и объявления следующего номера программы. А потом, когда закончится очередной концерт и зрители разойдутся по домам, руководитель группы Юрий Давыдов с самым искренним любопытством спросит:

— Ну, как?

— Здорово, — отвечу я, — но непонятно: какой музыкальный стиль вы предпочитаете?

— Лично я предпочитаю настоящую, красивую, сильную мелодию. Непременное условие концерта — он должен быть разнообразным. Но чтобы избежать примитивного музыкального разнобоя, нужно это разнообразие оправдывать. Это же естественно: одна тема понятнее звучит на «языке» кантри, другая требует рок-н-ролла, третья нуждается в стилизации. Хотя просто хорошая песня ничего не требует, кроме... хорошего исполнения. Когда наги солист Юрий Лоза исполняет балладу «На плоту», все электромузыкальные инструменты тактично отступают на второй план. Остается лишь его хрипловатый голос и маленький «плот» — пятно света на сцене. А вообще-то тем для разговора с залом — по-настоящему интересных — хоть отбавляй. Их сама жизнь подсказывает.

— Безусловно, тема диктует стиль исполнения, так же как ситуация — стиль поведения. Но не приведет ли такой стилевой марафон к потере своего собственного стиля? Как удается «Зодчим» сохранять индивидуальность?

— А вы считаете, что творческое лицо можно сохранить, цепляясь за какое-то раз и навсегда выбранное музыкальное направление? Сейчас не то время, когда само слово «рок» обеспечивало безоговорочный успех. Любители эстрадной музыки требуют открытий. Или по крайней мере изобретений. Именно они могут создать творческое лицо.

Я вспомнил, как еще несколько лет назад мы восхищались группой «Интеграл». Качеством их инструментов, их костюмами, их профессионализмом. Профессионализм остался. А «Интеграл» в глазах его бывших поклонников превратился в дорогую игрушку. Может быть, даже излишне дорогую. А как поражал нас ансамбль «Диалог» сложнейшим арт-роком, серьезнейшим отношением к своим композициям и их литературной первооснове, устойчивостью на изменчивой волне сиюминутной моды. «Диалог» по-прежнему проповедует арт-рок, исполняя его гораздо лучше прежнего. Но число поклонников группы резко пошло на убыль. Так размышляя, я хотел уже согласиться с Юрием; но пришли на память и выступления многочисленных коллективов, стремящихся во что бы то ни стало развлечь слушателей. Давыдов выслушал меня и сказал:

— Конечно, если программа сводится лишь к методу резкого музыкального «переключения», не поможет и самое виртуозное владение инструментами. Другое дело, когда разнообразие вызвано смысловой необходимостью, идеей номера. Тогда получается самая настоящая игра. В которой участвует весь зал.

— И все же грань хорошего вкуса, на которой вы балансируете, очень тонка. Что помогает вам избежать ошибок?

— Нам здорово помогает... несовпадение вкусов членов коллектива. Мы очень разные люди. Юра Лоза — полномочный представитель подростков, которых принято называть трудными. Валера Сюткин начинал в студенческом клубе МИФИ и стремится из каждого концерта сделать настоящий капустник. Я — типичный представитель ВИА семидесятых годов...

— То есть?

— В нашем классе было два ансамбля. И еще шесть — в школе. И все довольно популярны. А сколько их было в районе, в Москве, в стране?! Большинство самодеятельных ВИА подражали всем новомодным течениям и все-таки играли так одинаково, так плохо и на таких плохих инструментах, что их музыка просто сливалась в однообразный звуковой фон. Исчезали они, надо сказать, так же быстро, как и появлялись. Из того времени я и вынес свое довольно специфическое отношение к популярности, к подражательству и к новомодным течениям. Но отказаться от всего этого было не так-то просто. Мне всегда удивительно везло. Однажды, случайно познакомился с директором ДК электрозавода имени Куйбышева. В ДК случайно оказался комплект «Виг», который по тогдашним меркам технической оснащенности ВИА казался чем-то вроде космической аппаратуры. К нему — фантастическая случайность! — мае и допустили. Уровень обязывал: пришлось работать с полной отдачей. Потом вошли во вкус: то, что принимали раньше за черновую работу, стало удивительно интересным делом. Может, потому и распадались самодеятельные ВИА, что вкуса к работе не имели? Он ведь иной раз и отсутствие признания способен восполнить. Впрочем, признание у нас в ту пору было. А для самодеятельности даже широкое: четыре раза за границу выезжали. Но наша музыка по-прежнему что-то мучительно напоминала: может, «Песняров», или «Битлз», или «Пинк Флойд», или... Скорее всего, всех вместе. Впрочем, подтрунивать над собою юным не собираюсь. Как могли, мы изучали музыкальную культуру. Всерьез нами никто не занимался, никто не помогал. Мы вынуждены были воспитывать себя сами. По-моему, если группа пользуется у молодежи популярностью (а значит, и доверием), она не просто имеет право, а обязана ставить перед аудиторией острые вопросы. которые так или иначе задает себе каждый. Ставить неожиданно и конкретно — по законам жанра. Поэтому от отдельных номеров мы переходим к целенаправленной эстрадно-музыкальной программе.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.