- Один был, - сказал Шмелёв, засовывая кинжал в ножны. - Никто не помешает.

Мы потихоньку спустились с шоссе в лощину, и вот у нас над головой чернеет двенадцатиметровый мост. По нему беспрерывно проезжают машины, везущие румынских солдат и боеприпасы. Взорвав его, мы перережем важнейшую шоссейную дорогу.

Мои ребята быстро заложили шашки, соединили шнуры. Запал находится в руках Суполкина, человека, который лучше всего знакам со взрывным делом. Но почему он сегодня возится так долго?

В темноте трудно разглядеть, что делает Суполкин. Мы лежим в канаве, ждём взрыва. Проходит долгая минута, вторая... Подползаю к Суполкину:

- В чём дело, Ваяя?.. Почему нет взрыва?

- Н - нне... могу, - с трудом выговорил он. - С - сами... поджигайте, дядя Андрюша.

- А, черт! - ругаюсь я, беря запал и чувствуя, как дрожат руки Суполкина. - Инженер!... Гимназистка, вот кто ты!

Наконец шнур горит. Мы лежим в канаве, наблюдая, как змейка огня подкрадывается всё ближе к мосту. Наконец раздаётся взрыв, страшный взрыв, от которого дрожит земля вокруг. Мост взлетает на воздух. Надо уходить.

Быстро скрываемся в лесу. Теперь идти легко. Хочется петь от радости, что задание выполнено. Но тут я вспоминаю Суполкина. Он идёт впереди, молчаливый, осунувшийся.

- Ну, как, инженер, дела? Сердишься на меня? Что молчишь?

- Дядя Андрюша, ведь моя это дорога, - с мукой говорит Суполкин. - И мост мой первый... Сколько ночей не спал, когда строил его... Всем народом поднимали... Комары едят, а мы костры жжём... С музыкой открывали...

Я не нашёлся, что сказать тогда Ване. Трудно инженеру уничтожить своё первое детище, которому отданы бессонные ночи, молодая энергия, вся душа. Пробовал рассказать ему об убитых и замученных детях и стариках в селении Лаки. Сказал, какие дороги и мосты мы построим, когда выкурим из Крыма последнюю фашистскую гадину...

- Зачем ты это говоришь, дядя Андрюша? - спросил Суполкин. - Разве я не понимаю? Сердцем - то я всё понимаю...

Но после того случая ни разу не дрогнула рука комсомольца Суполкина. Фашисты начали восстанавливать мост на второй же день. Танкетки патрулировали дорогу. Но Суполкин снова заминировал её и подорвал машину с 14 солдатами. На третий день на его мине взорвалась новая машина, погибло ещё 8 румын. И как ни патрулировали захватчики дорогу, как ни обстреливали в слепой ярости придорожные кусты и камни, инженер - комсомолец вставал им на пути. И взлетали в воздух машины и мотоциклы, гибли немцы и румыны...

Иван Суполкин словно почуяв, что идёт разговор о нём, открыл глаза и спросил:

- Не пора ещё, дядя Андрюша?

- Спи, спи, орёл... Я тогда разбужу... - и добавил шепотом: - Сегодня мы идём на большое дело.

Дядя Андрюша рассказал о новом ответственном задании, которое предстояло выполнить назавтра отряду. Мы бы с удовольствием рассказали о нём, но о делах партизан принято говорить только тогда, когда дело сделано, а те, кто сделал, далеко от места происшествия. Поэтому о нём - в другой раз.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.