В июле по пути в Алжир 300 японских делегатов на IX Всемирный фестиваль молодежи и студентов встретятся в Иркутске с советской молодежью на первом советско-японском фестивале. Этот очерк рассказывает о том, как живет и трудится сегодня японская молодежь.

В прокопченном тумане, который, словно грязный, серый полог, висит над Токио, горят огни рекламы. На наш европейский взгляд этот орнамент иероглифов, сверкающих в небе, выглядит фантастически загадочно.

Однажды совершенно случайно мы открыли, как делаются рекламы.

За рулем небольшой открытой машины сидела девушка в белых брючках, на европейский лад причесанная, с круглыми не по-японски глазами.

Хорошенькую девушку в хорошеньком автомобильчике снимали два озабоченных фотографа. Через некоторое время, подумали мы, круглоглазое личико Теруко Ямада - так звали девушку - в изящной машине на фоне великолепных современнейших зданий появится в каком-нибудь рекламном автомобильном проспекте. И шикарные дамы, увидев это фото, бросятся покупать именно такие маленькие автомобильчики.

Но не верьте рекламе. Этот автомобильчик – такое же дитя «большого бизнеса», как манекенщица Теруко Ямада - богатая дама.

Просто двое влюбленных в технику парней-самоучек, перекроив старую-престарую бросовую автомашину, сконструировали эту единственную в своем роде модель. Теперь перед ними стоит задача разыграть удачливых конструкторов и... выгодно продать патент на свое детище.

Кто знает, может, ребятам и повезет. Тогда и их контора зажжет свой рекламный иероглиф, если и не здесь, в квартале Маруноучи, где сосредоточена четверть всей суммы японского капитала, то где-нибудь на окраине, в паутине узеньких улиц. Эти юные «бизнесмены» - пасынки «большого бизнеса».

... Длинный коридор из автоматов для игры в шарики. Под лязганье железных рычагов незаметно летят минуты, часы. «Железный бандит», - с оттенком страха и презрения говорят взрослые об этой американской игрушке. Можно простоять весь вечер, тупо гоняя шарик по лабиринту, - удовольствие стоит гроши, а действует, как дурман.

А за углом - кинотеатр, где идут американские ревю и самурайские боевики. А чуть дальше - бар и ночной клуб: из-за стеклянной двери зазывно улыбается а полумраке девушка в ярком кимоно...

Кадзуо Ямомото-парнишка с узенькой улочки возле вокзала Синьдзюку. Кадзуо работает на стройке. Вечером меняет голубые резиновые шлепанцы на черные полуботинки, надевает узкие джинсы, начесывает свои жесткие черные волосы на лоб и выходит пройтись.

Идет вразвалку, руки в карманы, поглядывает на витрины. Рядом с Кадзуо - Теруми, девчонка в длинной, ниже колен, и узкой юбке - так принято у токийских стиляг. Денег хватит на билеты в кино или на рюмку сакэ и порцию жареной рыбы, да можно еще постоять у автомата, погонять шарики. Станут ли Кадзуо и Теруми счастливее, выиграв в шарики пятьдесят иен, станет ли их жизнь богаче, если они наглядятся на самураев, которые режут друг друга кривыми мечами?

Вот Кадзуо протянул свою мозолистую ладонь старику хироманту, что сидит в темном закоулке у крошечного столика. Старик зажег на столике свечу, разложил толстую замусоленную книгу, дрожащими пальцами перевернул страницу, тихо зашептал над ладонью клиента. До нас долетают отдельные слова: «дорога», «удача», «деньги».

Дорога, деньги - предел мечтаний в семнадцать лет. А за спиной старика в темном закоулке еще полдюжины его коллег поджидают клиентов. Слабые огоньки свечек послушно пляшут на ветру. Дорога, деньги, любовь - гадальщики ежатся от холода...

Несколько лет назад в японской литературе и кино мелькал термин «солнечное племя». Так с легкой руки одного молодого писателя стали называть молодежь, идеалы которой кончались мечтой о безделье, комфорте и элементарных удовольствиях, а отношения друг с другом отличались холодным садизмом.

- Это шелуха, ничтожная часть общества, - покачал головой Кането Синдо, - не эти люди определяют лицо молодежи. Говорить о них неинтересно. Настало время говорить о могуществе, упорстве и справедливости Человека!

Щуплый, с худым, скуластым лицом режиссер Кането Синдо-наш старый знакомый. Его «Дети Хиросимы» и «Голый остров» многое сказали нам о послевоенной Японии и японцах. Коллеги зовут Синдо «независимым». Этот эпитет не просто определяет черту характера. Это - признание последовательности и самоотверженности в борьбе, которую ведет режиссер, отстаивая на экране свои взгляды.

Несколько лет назад мы прочли в японских очерках Ильи Эренбурга о склонности людей Страны восходящего солнца к поэтической созерцательности: «Я видел, как японцы, отнюдь не бездельники, сидели на татами и любовались сосной или картиной...»

Но нам показалось, что юному поколению японцев свойственно иное выражение стремления к искусству- более активное, более коллективное. Не случайно же так популярны стали в Токио «Огонек», «Катюша» и множество других музыкальных баров, где за чашкой кофе по вечерам молодежь поет хором песни разных народов.

... Позвонила Татие Миямо-то, студентка из университета Васэда:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.