В. Л. Галышев - один из лучших полярных летчиков нашей родины. Галышев работает в авиации 20 лет. Он совершил 250 рейсов из Иркутска в Якутск, налетав на этой линии полмиллиона километров. Участник спасения челюскинцев и многих арктических экспедиций, он прекрасно изучил Север. В начале текущего года Галышев первый за всю историю авиации перелетел из Москвы в бухту Тикси, расположенную в устье Лены, у моря Лаптевых. Об этом своем рекордном перелете Галышев рассказывает в специально написанной для «Смены» статье.

До меня никто не летал зимой в Тикси. В 1930 г. это попытался сделать известный полярный летчик Калвица. Около копей Санхар-Хая Калвица попал в жестокую пургу и вместе со своим бортмехаником Леонгардо разбился на смерть. С тех пор никто не повторил его смелой попытки. Но годы были использованы для образцовой подготовки труднейшего перелета, маршрут которого превышает 10 тысяч километров.

В середине января я прибыл в Москву принимать машину, на которой должен был лететь в Тикси. Мой самолет «СССР-Н-62» представлял собой цельнометаллический моноплан (одноплоскостный), полностью сделанный из дюралюминия. Машина отечественного производства.

Я принял ее без специальных испытаний и, не мешкая, забрав почту, стартовал из Москвы через несколько дней, имея бортмехаником Леонида Демидова. На борту самолета находился также корреспондент «Комсомольской правды» Евгений Рябчиков.

От Москвы до Иркутска летели без особых приключений. Эта трасса считается вполне обжитой. Лишь в Янауле вынуждены были задержаться: бушевала метель.

Успешно форсировали Уральский хребет, который славится густыми туманами и свирепыми снежными бурями.

В пути к нам присоединился на машине «СССР-Н-65» летчик Неронен. Бортмехаником у него был родной брат моего бортмеханика - Дмитрий Демидов. Так было положено начало той «семейственности», которая в дальнейшем еще более укрепила товарищескую и производственную спайку между обоими экипажами.

Путь от Москвы до Иркутска был испытанием не столько для людей, сколько для самолетов. Я летел на машине, не прошедшей специальной проверки. Вполне законными были некоторые мои опасения. К чести советской авиационной промышленности должен сказать, что машина показала отличные летные качества.

Из Иркутска я вылетел 23 февраля. Неожиданно наступила оттепель. Она целый день продержала нас в городе Киренске, находящемся в 1000 километрах от железной дороги. С подобными задержками на Севере приходится мириться. Ртуть в градуснике поднялась до 8 градусов. Рыхлый снег прилипал к лыжам, они вязли в мутной жиже, и самолет никак не мог взлететь. Мы сбавляли горючее, всячески старались облегчить машину. Наконец, мы оторвались от земли.

Следующую остановку сделали в селении Пеледуй. Здесь протекает речка Пеледуй, не судоходная, но ценная тем, что в верховьях ее находятся богатые залежи соли. Надо знать, что Север довольно беден солью, а потребность в этом продукте быстро растет: развивается рыболовство. В Пеледуе, на большой верфи, строятся баржи для рыбных промыслов.

Через 4 дня после старта в Иркутске мы прилетели в Якутск - центр Якутской автономной республики. Отсюда начинался последний этап пути до Тикси.

Впереди нас ждали 1500 километров, пурга, морозы, высокие хребты и непроходимая тайга. Мы не тешили себя надеждами на хорошие посадочные площадки и прочее земное обслуживание, но ясно, что у нас не было и мысли об отступлении.

Проверив машины, заправившись горючим, в полдень, 3 марта, мы стартовали из Тикси, готовые ко всяким неожиданностям.

Первую остановку совершили у копей Санхар-Хая, где разбился отважный Калвица. И сразу же пришлось основательно поработать: приготовленный для нас аэродром с выложенными посадочными знаками никуда не годился. В этом я убедился, едва взглянул вниз. Я не хотел рисковать разбить машину, нашел другую площадку и спокойно сел.

На следующий день вылететь не удалось. Погода была ясная, но 60-градусный холод заморозил моторы, а горячая вода, масло и бензин вовремя не были подвезены. Вскоре налетела пурга, похоронившая под глубоким снегом взлетную площадку. Сила ветра достигала 20 метров в секунду, и нам ничего не оставалось, как отсиживаться в бараках, утопавших в огромных снежных сугробах.

На шестые сутки нашего вынужденного отдыха, едва стихла метель, при температуре минус 55 градусов вылетели в Жиганское. Это селение считается в тамошних местах одним из наиболее населенных пунктов: там живет около 100 человек. При советской власти в Жиганском выстроены школа и больница. Среди юрт высятся и две бывших церкви, в которых сейчас помещается рик. Два попа, крестившие «иноверцев», узнав об открытии колхозного клуба, бежали отсюда, бросив на произвол судьбы «божьи храмы».

В Жиганском посадочной площадки нет. Мы совершили посадку в километрах 30 от него, на гладком озере, послужившем нам прекрасным аэродромом. Оставив самолет под охраной тунгуса-рабочего, мы на оленьих упряжках добрались до селения.

Между прочим, звали этого тунгуса Петр Кучумов. Интересно, что большинство эвенков и других народов, населяющих Север, носит чисто русские имена. Это объясняется тем, что «царево войско» - русские казаки - во время своего завоевательного движения в Заполярье насильно крестило всех попадавшихся им на пути туземцев, причем, не долго думая, тут же давали им свои имена и фамилии.

В Жиганском нас поместили в одной из бывших церквей. Ночью внутренность церкви! являла собой необычайный вид. Я и летчик Неронен расположились у царских врат, корреспондент Рябчиков - на правом клиросе, инспектор политуправления Кац - на левом, а механики - у амвона.

Опять пришлось отсиживаться из-за налетевшей пурги. Попытались пробиться в Булун, но вернулись: сплошная стена тумана преграждала путь...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.