– Может, можно? – спросила жена.
– Да нет, опять чего-нибудь в ем плавает.
– А чего в ем сегодня плавает? – с интересом спросил Петька, сын Гусева.
– Сейчас смотреть будем.
Гусев открыл бутылку и вылил пиво в глиняную чашку. Все домочадцы обступили стол, вглядываясь в пиво.
– Есть, кажися, – сказал Гусев.
– Есть! – вскричал Петька с восторгом. – Муха!
– Верно, – сказал Гусев, – муха. А кроме мухи, еще чевой-то плавает. Сучок, что ли?
– Палка простая, – разочарованно сказала жена.
– Палка и есть, – подтвердил Гусев. – А это что? Не пробка ли? Жена с возмущением отошла от стола.
– Все ненужные вещи для хозяйства, – сердито сказала она. – Палка, да пробка, да муха. Хотя бы наперсток дешевенький попал или бы пуговица. Мне пуговицы нужны.
– Мне кнопки требуются, – ядовито сказала тетка Марья. – Можете обождать с вашими пуговицами...
– Трубу хочу, – заныл Петька. – Хочу, чтоб труба в бутылке...
– Цыц, – крикнул Гусев, открывая вторую бутылку.
Во второй бутылке тоже не было ничего существенного: два небольших гвоздя, таракан и довольно сильно поношенная подметка.
– Ничего хорошего, – сказал Гусев, выливая пиво за окно на улицу.
– Ну, может, завтра будет, – успокоила жена.
– Рояль хочу, – захныкал Петька. – Хочу, чтоб рояль в бутылке. Гусев погладил сына по голове и сказал:
– Ладно, не плачь. Не от меня это зависит – от администрации. Может, она к завтрему расщедрится насчет рояля.
Гусев спрятал пустые бутылки за печку и, грустный, присел к столу. А за окном тихо плакал прохожий, облитый густым баварским пивом.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.