Наверное, многие ждут, что я начну разговор в канун новой Олимпиады со знаменитых ТРЕХ СЕКУНД. Тех секунд, в которые определилась наша победа в Мюнхене, когда впервые советские баскетболисты стали олимпийскими чемпионами. События, уместившиеся в этот кратчайший промежуток времени, действительно лестно характеризуют нашу команду и особенно героев того решающего матча – Ивана Едешко и Александра Белова. Хотя бы тем, что этот момент навсегда вошел в историю баскетбола.

Мы тогда впервые стали олимпийскими чемпионами. Но второго-то ведь раза пока не было. И в преддверии московской Олимпиады мне хотелось бы вспомнить о том матче в интонации чуть менее торжественной, чем прежде. Так, мне кажется, будет полезнее...

Мы поняли тогда в Мюнхене, в семьдесят втором году, что можем победить американцев, когда смотрели их игру с бразильцами. Американцы в первых играх производили очень яркое впечатление, особенно игрой в защите. Достаточно заметить, что такие сильные европейские команды, как чехословацкая и итальянская, смогли бы забить американцам не более пятнадцати очков за тайм. А в общем, защита команды США казалась непробиваемой. Сравнительно небольшой счет финального матча – тому подтверждение.

Но вот сидели мы на матче США – Бразилия, смотрели, как упорно противостоит фавориту бразильская команда, и отчетливо понимали: выиграть у американцев мы на этот раз можем.

В Мюнхен мы приехали на редкость сбалансированным составом. Старшие по возрасту в нашей команде достигли своего расцвета: 27 лет было Модестасу Паулаускасу. 28 исполнилось мне, чуть помоложе был Михаил Коркия. И в то же время уже очень надежны были молодые – тот же Александр Белов (мой трагически рано умерший однофамилец, спартаковец из Ленинграда).

Матч с американцами в финале шел с явным преимуществом нашей команды. С точки зрения зрителей, не слишком посвященных. игра, возможно, была неяркой. Преобладала психологическая борьба. Ясно было: сто очков, как любит публика, в таком к матче ни одна из команд не наберет.

Мы выигрывали семь очков. И этот перевес в счете до последних минут четко отражал соотношение сил на площадке. Но можно было бы прибавить, можно было еще оторваться в счете. Однако тут-то и вышел на первый план психологический подтекст. Кое-кому из игроков нашей команды, находившихся на площадке, представлялось, что семь очков преимущества – предел желаемого. С большим счетом вести игру против США им казалось нереальным. Это и помешало.

Американцы в Мюнхене – не сильнейшая из баскетбольных команд США, которые мне приходилось видеть. Просто хорошо организованная команда, с которой сражаться, не отдав борьбе всего себя, не рекомендуется. И когда американцы заиграли в более свободный баскетбол, не придерживаясь тренерских схем, они сумели отыграть потерянное.

Примерно за десять секунд до конца Александр Белов неудачно отбросил мяч назад, он попал к американскому игроку. Саканделидзе не мог сделать ничего другого, кроме как «сфолить», преграждая дорогу к нашему кольцу Дугласу Коллинзу. Оставалось как раз три секунды, когда американец пошел бить штрафной. И тут наш тренер Кондрашин нажал кнопку, чтобы зажглась лампочка на судейском столе: просим минутный перерыв.

Тут такая деталь: по баскетбольным правилам, если игрок получает от судьи мяч для второго штрафного броска, просить тайм-аут уже нельзя. Но Кондрашин просил тайм-аут прежде, чем Коллинз пробил первый штрафной. Просто за судейским столом в этом страшном гвалте просьбу нашего тренера как-то не учли, что ли, прозевали, – потом в видеозаписи и в цветном документальном фильме было видно, что лампочка сигнала горит.

В оставшиеся секунды обстановка сложилась до предела нервная. После штрафных бросков, когда счет стал 50:49 в пользу американцев, табло почему-то показывало, что до конца секунда. Тут уж сам генерапьный секретарь ФИБА Джонс показал три пальца – и велел три секунды доиграть.

Вместо Жармухамедова вышел на площадку Едешко. И дал пас, который потом в прессе неизменно называли «золотым». Пас, как говорится, прошел. Через всю площадку мяч прилетел к Белову, и тот положил его в кольцо. Счет стал 51:50 в нашу пользу.

Американцы подали протест. И не явились получать серебряные медали. Мы дважды приходили на вручение, а их не было. Благодаря этому не слишком приятному в спортивно-этическом плане эпизоду мы сумели кое-что посмотреть из соревнований Олимпиады. Ведь обычно плотность и напряженность баскетбольного турнира не дают возможности ничего увидеть, только результаты узнаешь. А тут сначала мы на вручение пришли на стадион, где легкоатлеты соревновались, и увидели финал марафонского бега. Потом сказали, что награждение состоится в зале для ручного мяча, – мы и финал гандбола посмотрели.

Про Олимпиаду вообще легко все объяснить – я имею в виду саму обстановку, нюансы отношений – людям, которые сами на Играх побывали. А так трудно Тянет на общие слова. Но они. в общем, справедливы. Вот, например, чувство коллективизма. Оно действительно проявляется на Олимпиаде, как нигде, причем во всех участниках, даже в самом закоренелом индивидуалисте...

Очень влияет и сама праздничность обстановки. Ощущаешь приподнятое настроение духа лучших спортсменов. Видишь, каким трудом дается победа самым стойким из атлетов. Помню, например, как боролся за высшую олимпийскую награду наш десятиборец Николай Авилов – после каждого вида программы ему становилось плохо, но на следующий старт он выходил с той же мечтой и в итоге стал чемпионом.

Но вернемся к нашему финалу с американцами. Я понимаю, что эдакий «детектив» в конце, эти знаменитые три секунды пощекотали нервы. Но считаю: болельщики советского баскетбола заслуживали того, чтобы увидеть нашу победу с отрывом в семь очков.

Был и со мной однажды случай, когда я забросил на последней секунде решающий мяч в игре на первенство страны с ленинградским «Спартаком». Но ведь последние секунды не обязательно бывают решающими. Это уж просто страсти накаляются так, что происходящее на последних секундах все как бы укрупняет. И если кто отличился – век помнят. Но, честно говоря, в начале и в середине игры гораздо чаще бывают моменты, когда забитый мяч или несколько мячей определяют поворот в общем ходе борьбы.

Вот в такой стадии матча и должен уметь отличиться игрок – тогда его смело можно считать ведущим. Кстати, таким большим игроком и был Александр Белов. И несправедливо считать, что именно три секунды в Мюнхене сделали ему всю репутацию.

Мне совсем непросто определить сейчас свое место в разговоре о предстоящей Олимпиаде. Я должен говорить, вероятно, с позиций опыта – опыта личного и опыта тех моих товарищей, кто уже уступил свою роль в сборной страны молодым игрокам.

Но опыт человека, продолжающего оставаться в большом спорте, и подсказывает мне, что право на категоричность высказываний дается не столько умением проанализировать случившееся со мной и другими, сколько не прошедшим с годами выступлений в баскетболе умением вложить в три вот такие секунды, о которых я не смог не вспомнить в начале разговора, весь свой предшествующий опыт. Сыграть так, чтобы годы и годы спустя этот момент вспоминался людьми. Говорить помогает уверенность, твердая надежда быть на грядущих соревнованиях тем игроком, который способен переломить, изменить в пользу своей команды ход борьбы.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.