Мальчик из мги

Я Костюковский| опубликовано в номере №385-386, июнь 1943
  • В закладки
  • Вставить в блог

I

Он собирал марки. В тоненьком альбоме мальчика плавали на марках стройные бригантины, зеленели причудливые кактусы и седоволосые президенты смотрели с марок пристально и строго. Когда кто - то из ребят принёс в школу незнакомое слово «филателист», мальчик радостно принял его потому, что прежнее - «коллекционер» - звучало слишком просто.

Этот вихрастый русый шестиклассник мечтал о том дне, корда начнётся его путешествие вокруг света. Он видел себя на океанском пароходе, у острова Борнео и выходящим из самолёта на аэродроме Нью - Йорка. Он много читал о далёких странах и жил в мире своей мечты, как можно только жить, когда тебе четырнадцать лет и а ящике твоём лежит альбом почтовых марок.

А во всём остальном Володя Смирнов был обыкновенным шестиклассником, простым мальчиком из Мги.

Он любил историю и географию, но по алгебре получал неизменный «пас». Он дружил с Лёнькой Артемьевым, радиолюбителем и моделистом, но часто ругался с ним, потому что Лёнька не умел аккуратно снимать марки с конвертов. Он старательно выводил заголовки в Школьной стенной газете и был горд, если эту газету хвалили старшие.

Так было до того июньского утра, когда в жизнь мальчика ворвалась война.

Ещё ничего не изменилось в Мге, но мальчик чувствовал напряжение и серьёзность, вдруг овладевшие людьми, сулое предгрозье будущих событий. Он смотрел на юношей в новых шинелях, слушал взволнованные слова первых военных сводок и думал о том, что, пожалуй, надо ехать на фронт.

Однако, когда отец, десятник на торфоразработках, предложил Володе пойти работать на участок, он с радостью согласился: ему понравилось. что отец стал говорить с ним, как со взрослым. Он возвращался домой усталый, но довольный и садился за стоп с видом человека, который хорошо поработал и имеет право отдохнуть.

- Ты что строгим стал, как солдат на царском смотру? - как - то спросила его мать.

Володя ничего не ответил. Он как раз перелистывал свой альбом и с удавлением ощущал, что марки его больше нe интересуют.

В тот же вечер мальчик узнал, что немцы прорвали фронт.

Первые фашистские самолёты, появившиеся несколько дней тому назад над посёлком, сбросили листовки. Белые, голубые, розовые, они были написаны на русском и немецком языках, и Володя, увидев буквы готической вязи, с ожесточением рвал листовки.

Теперь самолёты сбрасывали не листовки - тяжёлые фугасные бомбы потрясали землю; рушились крыши домов, и улицы посёлка напоминали рот с вышибленными зубами. Люди уходили с насиженных мест; дети несли тяжёлые узлы, напрягая последние силы.

Баи приблизились к посёлку. Они не стяжали ни на минуту. Последняя ночь, проведённая Володей долга, отличалась от дня только тем, что ночью было светлее от ракет, взрывов я трассирующих пуль. Утром немецкие танки - страшное, ожившее железо - ворвались на улицы. И через посёлок пролегла линия фронта.

Мальчик ночами, закрыв глаза, думал о ней, этой тысячевёрстной линии фронта, протянутой от Мурманска до Чёрного моря, о городах, пленённых врагом. Он по - прежнему любил географию. В памяти вставала знакомая потрёпанная географическая карта, которая висела в классе как раз у его парты. Потом он подымал веки и снова видел мерцающий огонёк свечи и причудливые тени на серых стенах землянки. В ней теперь жила его семья.

Это был целый городок землянок, густо населённый и печальный. Немцы обстреливали его из дальнобойных орудий, и каждый день смерть уносила кого - нибудь из жителей безымянного городка. Но люди не уходили. Там, на западе от землянок, стеной против немца стояли заиндевевшие блиндажи советских бойцов.

Дули ветры, сильные и холодные. Они подымали искристую снежную пыль, заметали следы на узких тропинках. Ветры и грохот орудий, - казалось, больше нет никого вокруг. Но жизнь теплилась в землянке, и по утрам над безымянным городком стояли синие дымки человеческих очагов.

В декабре осколком немецкого снаряда убило отца Володи. Мальчик выбежал из землянки, видел сквозь слёзы, как припала к трупу Агафья Петровна, мать, и на всю жизнь врезался в память крик её, беспомощный и тоскливый:

- Степан, Степан!.

- Степ - а - а - н!... - гулко неслось вокруг.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены