Мачта

Учитель взглянул на пустую корзину, которую я бросил за печку.

- Значит, теперь у нас не будет даже пэкурца, - прошептал он.

Ребята подталкивали меня и шепотом спрашивали:

- Он был один?

- Как ты удрал?

- Он хотел задушить тебя?

В это время с улицы послышались крики. Кто - то звал на помощь. Остервенело залаяли собаки. Мы высыпали на двор. Вдоль домов с криком бежала бабка Аника!, следом за ней гналось несколько пэкураров. Среди них был и тот, который отнял у меня ножик.

Пэкурары отчаянно ругались и клялись прикончить каждого, кого поймают на берегу Дымбицы. Вскоре они удалились, осыпаемые проклятиями жителей.

Мы вернулись в холодный класс. Господин учитель дрожал сильнее нас и кашлял. Урок о восстании моцов остался незаконченным.

- Приходить нам завтра?

- Приходите. Может быть, мне удастся раздобыть немного дров.

Люди предместья попрятались, как улитки в свои раковины. На улицах ни души. На фоне свинцового неба чернел» пустые пасти дымоходов. Дым шел лишь из трубы торговца Бобоча.

По дороге в школу я заглянул к Цику, сыну цыгана Данчу. Когда я вошел, он приставал к своему деду, который держал в высохших руках закопченную скрипку и деревянный футляр.

- Коробку, бабаке! Я истоплю ею печку, согреюсь и побегу стащить дров. Хоть немножко понюхать дыму! Ты же не возьмешь ее в могилу?

Старик, скорчившись, сидел в углу комнаты на груде тряпок и еще крепче прижимал к себе почерневший футляр. Он казался испуганным.

- Все равно я сожгу ее, бабаке. Чтобы у меня счастья не было, если не сожгу!

Увидев меня, Цику оставил старика в покое и сказал:

- Пошли в школу. Учитель, наверное, достал дров.

Ключ от класса мы нашли над дверью, куда его, уходя, обычно клал господин учитель. Нас было человек десять. Печка в углу стояла холодная, но мы все же сгрудились вокруг нее, ожидая учителя. Время от времени мы подходили к окнам, вытягивали губы и дули на лед, который покрывал стекла. Когда появлялся прозрачный пятак, мы смотрели на улицу, но видели только сугробы снега за оградой школы да высокую полосатую мачту, стоявшую посреди двора. Манта была окрашена триколором. Десятого мая и в день рождения короля - на ее верхушку поднимали флаг.

Мы не заметили, как вошел учитель. Вид у него был унылый.