Час беды совпал с временем правды. И все званные в Грузию ее бедой оказались избранными. Все они показали истинный лик моей любимой и единственной, и за это низкий поклон всем и каждому. Разрушились села в Западной Грузии, равнинной и горной. Но произошло разрушение самого образа. сусальной олеографии земли обетованной, где якобы стоит протянуть руку — сорвешь золотое яблоко, поднимешь к небу лицо, и оно залепит рот своей манной.

Теперь с этим покончено. Грузинский Чернобыль, как и в апреле прошлого года, когда с берегов Припяти донесся крик боли и ужаса, одарил нас чувством семьи единой — без дураков, повторяющих слова, в которые не верят.

Так кто же все-таки погиб?

— Не знаю, — отзывается друг. — У нас ведь пока не принято публиковать скорбные списки. Назван только Рахип Мамедов, азербайджанец, водитель амфибии. Спас в Чаладиди двадцать душ. А сам загинул.

Одной из этих двадцати могла быть моя. И все они могут быть моими знакомыми, приятелями, друзьями. Значит, я должен был быть на месте Рахипа. Он сделал мое дело и погиб за меня. Мне больно от этого. Мне больно за отца и мать Рахипа и стыдно перед ними. Их сын заменил меня, которому надлежало быть там в час беды.

— Ты не знаешь, что в Чохатаури?

— Не знаю...

Там, в селе Хеви. в междуречье Губазоули и Сатобиесгеле, на самом дне глубокого ущелья живет очень дорогой мне человек. И я не знаю, что с ним.

Однажды, когда я был там, Конониос Мамаладзе — так зовут этого человека — вывел меня на шоссе, рассекающее Хеви, топнул об асфальт армейской кирзой и сказал:

— Вот здесь, под дорогой, лежит мой брат. Шоссе прошло через старое кладбище, и теперь все они держат на себе дорогу, по которой мы ходим и мчимся с тобой.

Вспоминая об этом, думаю: такого шанса у нас никогда никому не отнять — держать на себе родину.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.