- До четырнадцати километров дотянем без труда прежде всех, - говорит Перепелкин. - Четыре десятых осталось. Нажимали на вожатых - теперь нужно на кондукторов нажать. Они волынят на остановках. Кажись, невелика штука - выкликать остановки для пассажиров, но и это имеет значение. Пассажир не путается, не задерживает вагон. У нас в договор вносится обязательное объяснение каждой остановки. Глядишь, минуты и набегут.

Рейс линии «Г-левая» издавна определен в один час шесть минут. Стали комсомольцы проверять. И без шести минут можно обойтись. Уплотнили движение - вместо 17 рейсов в день, трамвай делает девятнадцать. Два лишних раза пройдет трамвай - несколько сот лишних пассажиров провезены.

Линия объявлена «комсомольской ударной» в конце мая. Комсомольские поправки приняты, расписание изменено. Все из ячейки, кроме двух комсомольцев, получили премии «за чистую работу». У комсомольцев ни одного прогула, ни одного наезда, столкновения, полное покрытие километража и даже плановое увеличение его.

Обезличка так же разъедала трамвайное хозяйство, как и транспорт.

- Трамвая своего не знал никто, - говорит Высоцкий, молодой вожатый, агитпроп ячейки. - Официально обезличку отменили еще зимой, а она живуча, особенно у стариков. Когда мы в ударных линиях начисто с ней разделались - ворчни было!... А потом увидели, что ладно выходит, - замолчали.

После первых недель работы комсомольской линии «Г-левая» стало ясным, что комсомольцы, победили. По «Г-левой» равняются тридцатая и четвертая.

Все показатели выполнены. Комсомольцы доказали всей Москве, что трамвай можно рационализировать не хуже любого производства.

Администрация парка этот успех отметила, но в то же время успела крупно напакостить комсомольцам.

Неизвестно почему - комсомольские бригады были разбросаны по другим трамваям.

- «КИМ» висит, а под ним вожатый с бородой. Смотрит народ, удивляется на такого комсомольца.

Пошли узнавать, в чем дело, почему раскидали бригады.

Оказалось - неувязка, недосмотр.

Трамвай огибает последнее закругление, скрежеща металлом. Сходят пассажиры, которым «до конца». Сходит кондукторша, придерживая на животе громоздкую тяжелую сумку с медью и серебром. Спрыгивает с высокого сиденья вожатый. Он разминается, курит, ждет подсменную кондукторшу. Сам он сменится только после семи часов работы...

Кондуктора трамвая идут в кассу. Здесь стоят узкие столы, разгороженные на клетушки. Кондуктор из сумки вытряхивает выручку в одно из отделений. В комнате шепот цифр, легкий звон монеты, шелест билетов.

Из-под ворот парка расползается во все стороны, множество рельсов. Над воротами обозначены номера вагонов и канав. На канавы сбегаются со всего города до десятка номеров, - тесно становится в квартире вагонов. Рано утром, едва успев отдохнуть, снова выходят трамваи. Фабрика движения, начинает работать прежде всех.

- Мы теперь, товарищи, стали на-стоящими сыщиками. Ходим по улице, ищем, чего никто не потерял...

Не поймешь парня: сердит он, что «сыщиком» стал или доволен?

Когда партия сказала свое слово о городском хозяйстве, ребята разбились по I участкам и стали пристально, по-хозяйски вглядываться в улицы и дома. «Сыщики» коммунальных непорядков, прежние невнимательные прохожие, ищут трещины в мостовой, замечают обрушившийся карниз, обвалившийся балкон, берут на карандаш повалившийся забор.

В ячейку стекаются акты. Пишут об ухабе, указывая его адрес. Пишут о сломанном дереве. О неогороженных молодых посадках. О заржавленной крыше.

Акты отправляются в райсовет.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.