Успехи дела глубоко радовали Ильича. Дело - это было то, чем он жил, что он любил и что его увлекало. Ленин старался как можно ближе подойти к массе, и он умел это делать.

Н. Крупская.

В Россию Ленин возвращается 7 сентября 1895 года. Он тотчас едет в Вильно, Москву, Орехово-Зуево. Договаривается там о поддержке совместного с группой «Освобождение Труда» издания сборника «Работник». С 29 сентября Владимир Ильич в Петербурге. Он формирует «Союз борьбы за освобождение рабочего класса»...

Вильно-Москва - Орехово-Зуево

В начале ноября Ленин сообщает П. Аксельроду:

- Буду рассказывать по порядку. Был прежде всего в Вильне... Беседовал с публикой о сборнике. Большинство согласно с мыслью о необходимости такого издания и обещают поддержку и доставление материала. Их настроение вообще недоверчивое... дескать, посмотрим, будет ли соответствовать тактике агитационной, тактике экономической борьбы. Я напирал больше всего на то, что это зависит от нас. Далее. Был в Москве. Никого не видал... Там были громадные погромы, но, кажется, остался кое-кто, и работа не прекращается. Мы имеем оттуда материал - описание нескольких стачек... Потом был а Орехово-Зуеве. Чрезвычайно оригинальны эти места, часто встречаемые в центральном промышленном районе: чисто фабричный городок, с десятками тысяч жителей, только и живущий фабрикой. Фабричная администрация - единственное начальство. «Управляет» городом фабричная контора. Раскол народа на рабочих и буржуа - самый резкий. Рабочие настроены поэтому довольно оппозиционно, но после бывшего там недавно погрома осталось так мало публики и вся на примете до того, что сношения очень трудны... Летом 1918 года Ленин беседует с орехово-зуевским делегатом конференции заводских комитетов Московской губернии - старым большевиком Сергеем Зрячкиным. Владимир Ильич «поинтересовался настроениями рабочих, условиями их жизни» и «с большой охотой» обещал приехать в город революционных текстильщиков.

- Хороший рабочий центр, обязательно приеду, - говорил он. - Дайте немного освободиться от неотложной работы.

«Как сейчас помню свой «первый опыт»...»

Осенью 1895 года Ленин заканчивает свою первую популярную брошюру «Объяснение закона о штрафах...». О подготовительной работе над ней он вспоминает в книге «Что делать?» Отмечая агитационную роль разрешенного цензурой и таким образом легального материала о тогдашних каторжных условиях труда рабочего класса, Владимир Ильич указывает:

- Легальный материал особенно важен в этом отношении, и мы особенно отстали в умении систематически собирать и утилизировать его... Собирая легальный материал от рабочих... мы понапрасну тратим массу сил революционера (которого в этом легко заменил бы легальный деятель) и все-таки никогда не получаем хорошего материала, ибо рабочим, знающим сплошь да рядом только одно отделение большой фабрики и почти всегда знающим экономические результаты, а не общие условия и нормы своей работы, невозможно и приобрести таких знаний, какие есть у фабричных служащих, инспекторов, врачей и т. п. и какие в массе рассеяны в мелких газетных корреспонденциях и в специальных промышленных, санитарных, земских и прочих изданиях. Как сейчас помню свой «первый опыт», которого бы я никогда не повторил. Я возился много недель, допрашивая «с пристрастием» одного ходившего ко мне рабочего о всех и всяческих порядках на громадном заводе, где он работал. Правда, описание (одного только завода!) я, хотя и с громадным трудом, все-же кое-как составил, но зато рабочий, бывало, вытирая пот, говорил под конец занятий с улыбкой: «Мне легче экстру проработать, чем вам на вопросы отвечать!...» Одним из собеседников Ленина был его сверстник - Александр Ильин - слесарь судостроительного и впрямь «громадного» завода «Новое Адмиралтейство». В 1926 году он вспоминает, что Владимир Ильич попросил освещать ему «самым точным образом все то, о чем он будет... спрашивать, заметив, что от этого зависит для него очень много важного». Первые вопросы относились к основанию завода. Ильин сообщил, что, судя по надписи на эллинге, первым годом его существования нужно считать 1825-й. Детально расспрашивал Владимир Ильич об основании мастерских, где раньше работали «кадровые мастеровые» - солдаты, отданные на завод. Многое сообщил Ильин и о штрафах, которые «форменным образом съедали весь заработок рабочего». Начальником завода был тогда генерал Верховский, который завел «расценочные комиссии», и, несмотря на то, что они расценивали работу, скажем, в пять рублей, по приказу генерала выплачивалось всего два... Спрашивал Ленин и о создании на заводе бухгалтерии. Когда Ильин привел «кое-какие цифровые данные», Ленин сказал: «А у меня такие сведения» - и вытащил из кармана какую-то записку, испещренную цифрами». Назавтра Ильин отправился в бухгалтерию, где получил точные сведения у отца своего товарища - бухгалтера Кля-ве. Основываясь на подобных беседах с рабочими, Владимир Ильич пишет:

- Возьмем еще пример: работает заводский рабочий на станке около электрической лампочки. Отлетает кусок железа, попадает прямо в лампочку и разбивает ее. Хозяин пишет штраф: «за порчу материалов». Имеет ли он на это право? Нет, не имеет, потому что рабочий не по небрежности разбил лампочку: рабочий не виноват, что ничем не защитили лампочку от кусков железа, которые всегда отлетают при работе *.... На казенных заводах имеется свое «попечительное» о рабочих начальство, которое закон не хочет утруждать правилами о штрафах. В самом деле, к чему надзирать за казенными заводами, когда начальник завода сам чиновник?.. Неудивительно, что среди этих начальников казенных заводов попадаются такие безобразники, как, например, командир Петербургского порта г. Верховский. Такой именно случай был в Петербурге, в порту (новом Адмиралтействе), командир которого Верховский известен своими притеснениями рабочих. После стачки рабочих он заменил штрафы за разбитые лампочки вычетами за разбитую лампочну со всех рабочих мастерской. Понятно, что эти вычеты так же незаконны, как и штрафы. Автобиография Ленина переплетается с биографией века, историей революционной борьбы русского рабочего класса. Еще одному характерному эпизоду тех лет он посвящает специальное примечание к четвертой главе «Что делать?»:

- Я помню, один товарищ передавал мне, как горько жаловался готовый помогать и помогавший социал-демократам фабричный инспектор на то, что он не знает, доходит ли его «информация» до настоящего революционного центра, насколько нужна его помощь и насколько имеется возможность утилизировать его маленькие и мелкие услуги. Всякий практик знает, конечно, не один подобный случай, когда наше кустарничество отнимало у нас союзников. А «мелкие» в отдельности и неоценимые в сумме услуги могли бы и стали бы нам оказывать служащие и чиновники не только по фабричной, но и по почтовой, железнодорожной, таможенной, дворянской, поповской и всякой другой части, вплоть даже до полицейской и придворной!...

«Не заговорщики, а революционная партия»

Первые итоги своей революционной деятельности в Петербурге Ленин подводит в написанной уже в тюрьме листовке «К петербургским рабочим и социалистам от «Союза борьбы»:

- Без усиления и развития революционной дисциплины, организации и конспирации невозможна борьба с правительством. А конспирация прежде всего требует специализации отдельных кружков и лиц на отдельных функциях работы и предоставления объединяющей роли самому незначительному по числу членов центральному ядру «Союза борьбы»... таная специализация - очень трудная вещь, трудная потому, что она требует наиболее выдержки и наиболее самоотвержения от человека, требует отдачи всех сил на невидную работу, однообразную, лишенную сношений с товарищами, подчиняющую всю жизнь революционера су-хой и строгой регламентации... Предлагая такую систему деятельности своим новым товарищам, мы высказываем положения, к которым привел нас продолжительный опыт, глубоко убежденные, что успешность революционной работы наиболее гарантирована при этой системе. Столь же автобиографичными станут и многие страницы написанной в ссылке брошюры «Задачи русских социал-демократов». Они так охарактеризуют деятельность возглавлявшегося Лениным петербургского «Союза борьбы»:

-...никогда русские социал-демократы не забывали о наших политических условиях, ниногда не мечтали о возможности создать в России открыто рабочую партию, никогда не отделяли задачи борьбы за социализм от задачи борьбы за политическую свободу. Но они думали всегда и продолжают думать, что эту борьбу должны вести не заговорщики, а революционная партия, опирающаяся на рабочее движение. Они думают, что борьба против абсолютизма должна состоять не в устройстве заговоров, а в воспитании, дисциплинирован ни и организации пролетариата, в политической агитации среди рабочих, клеймящей всякое проявление абсолютизма, прибивающей к позорному столбу всех рыцарей полицейского правительства и вынуждающей у этого правительства уступки. Разве не такова именно деятельность с[анкт]-петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»? Разве эта организация не представляет из себя именно зачатка революционной партии, которая опирается на рабочее движение, руководит классовой борьбой пролетариата, борьбой против капитала и против абсолютного правительства, не устраивая никаких заговоров и почерпая свои силы именно из соединения социалистической и демократической борьбы в одну нераздельную классовую борьбу петербургского пролетариата? Разве деятельность «Союза», при всей ее краткости, не доказала уже, что руководимый социал-демократией пролетариат представляет из себя крупную политическую силу, с которой вынуждено уже считаться правительство, которой оно спешит делать уступки?.. «Союз борьбы» основался, как известно, лишь в 1895/96 году, и его обращения к рабочим ограничивались лишь гектографированными и литографированными листками. На аналогичные воспоминания Ленин опирается и в разделе «Что делать?», озаглавленном «Организация рабочих и организация революционеров». Снова ссылаясь на опыт «Союза борьбы», он подчеркивает:

- Основной наш грех в организационном отношении - что мы своим кустарничеством уронили престиж революционера на Руси. Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред-юниона, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана, который бы внушил уважение и противникам, неопытный и неловкий в своем профессиональном искусстве, - борьбе с политической полицией, - помилуйте! это - не революционер, а какой-то жалкий кустарь. Пусть не обижается на меня за это резкое слово ни один практик, ибо, поскольку речь идет о неподготовленности, я отношу его прежде всего к самому себе. Я работал в кружке, который ставил себе очень широкие, всеобъемлющие задачи, - и всем нам, членам этого кружка, приходилось мучительно, до боли страдать от сознания того, что мы оказываемся кустарями в такой исторический момент, когда можно было бы, видоизменяя известное изречение, сказать: дайте нам организацию революционеров - и мы перевернем Россию! Н чем чаще мне с тех пор приходилось вспоминать о том жгучем чувстве стыда, которое я тогда испытывал, тем больше у меня накоплялось горечи против тех лжесоциал-демократов, которые своей проповедью «позорят революционера сан», которые не понимают того, что наша задача - не защищать принижение революционера до кустаря, а поднимать кустарей до революционеров. Уже в те годы Ленин становится профессиональным революционером.

- профессионал... Так определит он свое «Положение в организации» в «Анкете для Всероссийской переписи членов РКП(б)», заполненной 13 февраля 1922 года. А в брошюре «Еще раз о профсоюзах...» Ленин отнесет себя к числу - ...старых нелегальщиков... «Центральная группа в Питере»

Надежда Константиновна приводит рассказ Владимира Ильича о конфликте, возникшем в 1895 году между руководящей тройкой «Союза борьбы», состоявшей из Ленина, Кржижановского и Старкова, и «районами», один из руководителей которых - Степан Радченко - усмотрел в создании тройки «акт недоверия». Как вспоминает Крупская, на собрании у Радченко Владимир Ильич ответил горячей речью, в которой «доказывал невозможность при российских условиях «первобытного демократизма», говорил о необходимости организации, о том, что такая организация вызывается потребностями дела, а вовсе не недоверием к кому-либо». «В тот вечер, - пишет Крупская, - Ильич зашел ко мне рассказать об этом взволновавшем его инциденте. говорил, что возникшее недоразумение крайне характерно, и, очевидно, повторил мне только что сказанную им горячую речь». Об этом Ленин вспомнит и четверть века спустя, формулируя - в книге «Детская болезнь «левизны»...» - «пару заключительных замечаний на основании опыта нашей партии». Первое из них отразит споры в «Союзе борьбы» о методах революционного руководства:

- Нападки на «диктатуру вождей» в нашей партии были всегда: первый раз я вспоминаю такие нападки в 1895 году, когда формально еще не было партии, но центральная группа в Питере начала складываться и должна была брать на себя руководство районными группами. Рассмотрев «общий механизм пролетарской государственной власти», Ленин далее скажет:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.