Лагерь в тайге

Кто - то тронул меня за плечо. Пришла пора прыгать. Я не мог похвалиться большим парашютным стажем. В моей жизни это был всего лишь шестой прыжок...

Пролетев свободным падением метров 30 - 40, я дернул кольцо. Тотчас же выполнился купол и я плавно стал опускаться.

Я видел, что навстречу мне бежит Валя Гризодубова. Она остановилась по колени в воде и, видя, что меня относит в сторону, закричала: «Скользи, скользи!»

Приземляться надо было скользящим ударом, чтобы не засосало болото. У самой земли, вернее, у самой воды, я подтянулся на стропах, с силой выбросил ноги вперед и опустился на спину.

По полю бежали Полина Осипенко и Полежай. Полина ловко перескакивала с кочки на кочку, а Николай Афанасьевич, еще не успевший освоиться со сложной болотной обстановкой, что ни шаг увязал, проваливаясь иногда по колени.

- А я вас где - то видела! - услышал я громкий голос Полины Осипенко.

Я освободился от парашюта и стал на ноги. Мы пошли навстречу к Полине Осипенко.

- Вот не припомню, где я вас видела, - повторила Полина, протягивая мне руку.

- Мы с вами вместе учились, - ответил я. - Я Еремин. Помните, в качинской школе?.. Вы тогда летали уже на боевой машине, а я только пробовал свои силы на учебной.

Мы дружески обнялись и расцеловались.

Началась наша таежная жизнь. Остаток дня прошел в разговорах. Валентина и Полина хотели знать все, что произошло за это время. Первые их вопросы были о товарище Сталине. Знает ли он, где они, знает ли, что они живы, здоровы и готовы выполнить любое его задание.

Удручало нас лишь невыясненное положение Расковой. Но мы знали, что ее ищут, что десятки самолетов беспрерывно «прочесывают» тайгу и уж, конечно, найдут нашу бесстрашную Маринку.

Ночь была звездная, лунная и холодная. Поля и Валя улеглись в одной кабине. Мы с капитаном - в другой. У летчиц были меховые комбинезоны и оленьи унты. Им было тепло. Мы же с Полежаем здорово померзли. Мы вставали, ходили, прыгали и тихо разговаривали, боясь потревожить сон хозяек. Но, оказывается, и они не спали.

В девятом часу утра над нами загудели моторы. Я узнал самолет своей части. Все тот же неутомимый Катулин выбросил вымпел, сообщавший о том, что Раскову следует ждать с юго-запада (после выяснилось, что это было неправильно: Раскова пришла с юго-востока). Самолет опять сбросил вещи и продукты. Нам был передан также приказ - не трогаться с места до прихода Расковой.

В этот же день перед заходом солнца Полина Осипенко заметила метрах в двухстах от самолета фигуру, медленно приближавшуюся к нам.

- Маринка идет! - крикнула она и бросилась навстречу идущей.

Мы все за ней.

Да, это была Маринка! Подруги целовали ее, смеялись и плакали. Марина была очень утомлена, но бодра и мужественна. Она даже отказалась от помощи и сама добралась до самолета. Она вошла внутрь, осмотрела все и лишь тогда села. Одна нога у нее была в унте, другая - босая. Десять суток эта отважная женщина провела в тайге одна. Пищей ее были полторы плитки шоколада, ягоды дикой рябины и болотная вода.

Врач Тихонов тотчас же принял шефство над Мариной. Была установлена для нее специальная диета. Марину укутали во все теплое и уложили спать.

Ночью мы все, кроме женщин, расположились на плоскостях самолета. Мы основательно померзли и с наступлением утра, сняв с самолета все ценное и тщательно укрыв его брезентом, отправились в путь к реке Амгунь, где нас поджидали колхозники из Керби. Марину несли на носилках.