Наконец образцы вынули из печки. Лапки утят стали ярче, ободок на чаше заискрился золотом.

И я не удержался - попросил дать мне нераскрашенную тарелку и красок. Еще через два часа я держал в руках «свою» тарелку. Выглядела она совсем непразднично. Краски расплылись и кое-где полопались. Оказывается, все не так просто, как кажется. Видимо, мало быть художником вообще...

В тот день Николай Турков остался после работы. Остались

и «две Эммы из Одессы»: - Эмма Фокина и Эмма Юрченко.

У Николая Туркова есть замысел - успеть сделать к городской молодежной выставке декоративное блюдо «Березки». Эмма Юрченко ищет расцветку кофты для скульптуры «Выход в танец», а Эмма Фокина заканчивает раскраску настольной лампы.

Наблюдая, как ловко Эмма Фокина орудует кисточкой, я вдруг заметил на ее большом пальце колечко.

- Почему эта девушка носит колечко на большом пальце? - спросил я у Людмилы Никифоровны Павловой.

И Людмила Никифоровна рассказала мне историю этого колечка.

Вот она:

«В первый раз я увидела Эмму в кабинете директора. Скромная, даже застенчивая, она мне сразу понравилась, и я согласилась взять ее в наш коллектив. Талантливая художница, активная комсомолка, Эмма оправдала мои надежды.

Как-то меня спросили: «Почему ваша художница носит кольцо на большом пальце? Что это, новая мода, новый стиль?»

Мой вопрос о колечке смутил

Эмму. Она перестала работать и долго сидела молча, не поднимая головы. «Надень его на другой палец», - осторожно предложила я. Эмма подняла голову: «Никогда!»

Оказывается, во время Великой Отечественной войны, уезжая на фронт, отец подарил Эмме кольцо. Золотое колечко спадало со всех пальчиков и только на большом пальчике оно еще могло держаться.

Подполковник Александр Севастьянович Фокин погиб в Польше в 1945 году. Кольцо осталось как память.

Александр Севастьянович мог бы гордиться своей дочерью. Комсомолке Фокиной было поручено сделать вазу в подарок Двадцать первому съезду КПСС от города Одессы. Дипломная работа Эммы экспонировалась на международной выставке...»

На следующее утро я вошел в кабинет директора завода Александра Никитича Поплавко. Кое-что я уже слышал о нем от комсорга Вячеслава Фисана. На днях состоялось общее собрание, на котором присутствовали все 400 комсомольцев завода, выступал директор. Он говорил о том, что молодежь - настоящий хозяин завода, о том, что комсомольцы своими руками возводили заводские стены и теперь должны жить и работать так, чтобы завод стал предприятием коммунистического труда.

Слова директора передала мне Эмма Фокина.

- Директора я слушала первый раз, - сказала Эмма, - и была по-настоящему взволнована. Он как-то сумел сказать нам самое главное о нас самих. Говорят, он пишет хорошие стихи...

Даже если бы я не знал, что Александр Никитич пишет стихи, все равно его можно было бы назвать поэтом. Сам дух завода, настроение молодежи, отдельные разговоры, цветы под окнами цехов и в самих цехах - все говорило о том, что во главе коллектива стоит человек, горячо любящий свое дело. Человек, понимающий искусство, понимающий, что задача завода не просто выпускать тарелки для еды, но делать красивые и удобные вещи для народа.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.