На одной из центральных улиц города Хошимина висит большая карта. Внизу подпись: «География великодержавного шовинизма». Эта карта взята из книги «История современного Китая», изданной в Пекине еще в 1953 .оду. На ней обозначены территории, которые, по мнению пекинских руководителей, «входили в состав Поднебесной, но были отторгнуты империалистами во время демократической революции 1840 – 1919 годов». Правда, энциклопедии и справочники относят зарождение революционно-демократического движения в Китае к 1894 году, когда под руководством Сунь Ятсена была создана первая революционная организация, но оставим путаницу в исторических фактах на совести составителей вышеупомянутой книжки. Как давно уже выяснилось, в Китае очень часто путают термины и называют черное белым и наоборот.

Вернемся, однако, к карте. Карандаш ее составителя жирным пунктиром очертил огромное пространство, куда вошли Вьетнам, Кампучия, Лаос, Таиланд, Монголия, Корея... В состав Поднебесной, оказывается, испокон веков входили ни много ни мало двенадцать суверенных государств плюс японские острова Рюкю, обширные районы Индии и Советского Союза...

Двенадцать лет спустя, в 1965 году, выступая на заседании Политбюро ЦК КПК, Мо Цзэдун дал поражающее прямолинейным цинизмом пояснение к карте. «Мы обязательно должны заполучить Юго-Восточную Азию, – сказал он. – Такой район, как ЮВА, очень богат, там очень много природных ресурсов. Он весьма заслуживает затрат на

то, чтобы его заполучить. В будущем он будет крайне полезен для развития китайской промышленности. Таким образом можно будет полностью возместить затраты».

Зловещее высказывание «великого кормчего» явилось не только и не столько информацией к размышлению, сколько руководством к действию для пекинских властей как во времена Мао, так и после его смерти. В последнее время мир столкнулся с попытками практического воплощения этих бредовых идей в жизнь. Экспансионизм Пекина выплеснулся наружу. Маоисты предприняли массированную атаку на страны Индокитайского полуострова. Кровавый эксперимент в Кампучии и вооруженная агрессия против Социалистической Республики Вьетнам – пункты одного и того же плана, изложенного Мао Цзздуном в 1965 году.

•

...Не помню ни названия этого американского фильма, ни его содержания. Но один эпизод остался в памяти. Убийца душит жертву. Та сопротивляется, вырывается из его рук. А стоящий рядом сообщник с досадой шипит: «Не так! На яблочко дави, на яблочко!»

Не скоро еще станут достоянием гласности все детали бесед китайских и американских должностных лиц, встречавшихся в те годы, когда американская военщина пыталась «вбомбить Вьетнам в каменный век». Но рискну утверждать: если, паче чаяния, китайские функционеры и не произносили фразы, подобные процитированной выше, то уж в их по-восточному мудреных оборотах речи, щедро сдобренных двусмысленными сентенциями древних философов Поднебесной, такая мысль не могла не сквозить: слишком большой помехой оказался социалистический Вьетнам для экспансионистских устремлений Пекина в Юго-Восточной Азии. Характерны в этой связи признания китайских шпионов, разоблаченных и арестованных силами безопасности СРВ на вьетнамской территории летом прошлого года. Вот записи из блокнота...

Агент китайской разведки по имени Тао Шаовэнь, заброшенный на вьетнамскую территорию еще в 1965 году, говорил на одной из пресс-конференций, организованных МИД СРВ, что ему известно о существовании антивьетнамского плана маоистов, рассчитанного на пятнадцать лет. План предполагалось осуществить в три этапа. На первом этапе были запрограммированы: психологическая обработка вьетнамского населения с целью вызвать антиправительственные настроения; экономический, военный и политический шпионаж; сбор сведений о настроениях среди национальных меньшинств. Второй этап – прекращение экономической помощи; отзыв китайских специалистов; искусственное разжигание антивьетнамских настроений среди хуацяо и кампания за их возвращение в Китай; организация беспорядков с помощью специально подготовленных для этого групп. По мнению пекинских стратегов, ослабленный политически и экономически Вьетнам сам «упадет в китайские объятия». А если этого не произойдет, то на третьем этапе предусматривалось силой заставить Вьетнам подчиниться Китаю.

Приступая к осуществлению этого плана, китайские специальные службы развернули активную деятельность ла территории Вьетнама. Страну пытались опутать густой шпионской сетью.

Показания еще одного агента – Лю Вэйшэна, заброшенного во Вьетнам под именем Лю Хэ:

– В 1973 году я незаконно пересек границу и начал работать врачом восточной медицины. Это было лишь прикрытием. Фактически я занимался объединением групп хуацяо от Монгкая до Хайфона. В Хайфоне я разыскал дом некоего Дэн Дую, проживавшего по улице Ли Тхыонг Киет, 51. Семь месяцев я нелегально жил у него и его жены, и они приводили меня к разным людям под видом врача. Я беседовал с этими людьми, старался выяснить их настроения и завербовать в группы для ведения подрывной деятельности.

Через некоторое время в одной деревне я был задержан народной полицией, так как у меня не было документов. На ночь меня оставили в помещении, где располагался пост народной полиции. Мне удалось бежать, но через несколько дней меня снова арестовали в провинции Куангнинь и 25 ноября 1975 года вместе с двадцатью другими заброшенными на территорию Вьетнама агентами передали китайской стороне. В пункте передачи на границе ждал Лян Жун – мой шеф из службы безопасности. Он похвалил меня за работу, а через несколько месяцев дал указание вернуться во Вьетнам для продолжения разведывательной деятельности. В декабре 1976 года я снова нелегально перешел границу неподалеку от города Лангшона и добрался до Хайфона. На этот раз я скрывался в доме Пэн Чжишоу, который жил на улице Сестер Чынг, 141. Он недавно вышел из тюрьмы и работал шофером. Я регулярно собирал на квартире Пэна граждан китайской национальности, распространяя среди них антивьетнамские листовки. А Пэн тем временем собирал сведения о работе Хайфонского порта. На нелегальных собраниях с завербованными хуацяо я рекомендовал им сеять среди родственников, соседей, знакомых ненависть к вьетнамцам, распространять слухи о том, что скоро между Китаем и Вьетнамом начнется война, что всех хуацяо вьетнамцы вырежут.

Некоторое время все шло нормально. Наша подпольная сеть расширялась. Но позже мне стало опасно оставаться в Хайфоне, и по указанию китайского

посольства Пэн тайно отвез меня в Ханой к своему дяде. Пэн представил меня как опытного врача и попросил дядю достать для меня официальные документы. Тем временем меня познакомили с одним молодым человеком, который был заброшен сюда из Китая три года назад. В чем заключается его задание, он не говорил. Через несколько дней этот человек свел меня с заместителем директора литейного завода, по национальности тоже китайцем. Тот обещал устроить на завод, чтобы я мог иметь «крышу». Вскоре мне достали документы, и работать стало намного легче. Я регулярно отправлял информацию в Китай, получал оттуда деньги, новые указания. В случае ареста, говорилось в одном из посланий, нужно требовать, чтобы меня передали китайскому посольству. Чтобы избежать тюрьмы, мне разрешалось дать взятку в пять тысяч донгов. А если удастся уговорить представителей местных властей выпустить меня на свободу, а не передавать дело в органы безопасности, то я имел право заплатить за это десять тысяч донгов...

Давая свои показания, Лю Вэйшэн сообщил также, что когда его забрасывали во Вьетнам в третий раз, с ним перешли границу еще пять человек. Но всем им было дано указание обосноваться не во Вьетнаме, а переехать в Лаос или в Таиланд для связи с действующими там агентами.

После долгих лет тщательной разведывательной и пропагандистской работы среди вьетнамского населения Пекин перешел к осуществлению следующего этапа своего плана – операции «наньцяо». Смысл этого слова примерно такой – «сиротливые и угнетенные выходцы из Китая». Весной прошлого года среди вьетнамцев китайской национальности, или ху-ацяо, появились слухи о том, что местные власти решили изгнать из Вьетнама всех хуацяо и что вообще их давно уже притесняют и терроризируют, только раньше все, мол, боялись об этом говорить.

В домах, где жили китайские семьи, стали появляться какие-то люди, которые предлагали свои услуги по организации переезда в Китай. По утрам в почтовых ящиках обнаруживали записки-предостережения. Те, кто не уедет в Китай, говорилось в записках, будут убиты либо вьетнамскими властями, либо китайскими войсками, которые придут сюда. Кроме этих предостережений, написанных по-вьетнамски, стали появляться бумажки с китайскими иероглифами. Понять смысл этих посланий было трудно, поскольку часть иероглифов была написана на вэньяне – древнекитайском языке. Но загадочность вызывала еще больший страх у обывателей. Они стали поспешно продавать имущество, покупать часы, золото, фотоаппараты, магнитофоны... В китайское посольство в Ханое посыпались письма с просьбами о визах на въезд в КНР. В те дни, проезжая мимо посольства, я часто видел огромные толпы людей, ожидавших оформления. А некоторые, минуя все официальные каналы, пробирались на север и тайком переходили границу.

•

Легковерных было много, и кампания набирала силу. К северной границе устремились тысячи хуацяо. В апреле ее пересекли 28172 человека, в мае – свыше сорока тысяч и в июне – 58747 человек. Пекинская пропаганда без устали твердила, что вьетнамские власти выгоняют людей с насиженных мест, обирая их до нитки. В пограничном пункте «Ворота дружбы» в провинции Лангшон этого, мягко говоря, не ощущалось. Переходившие на ту сторону хуацяо везли за собой тележки, доверху нагруженные домашним скарбом, вели буйволов. Таможенники, полистав документы, сообщили нам, что в течение июля 1978 года покидающими Вьетнам гражданами было заявлено в таможенной декларации и соответственно пропущено беспошлинно: 774 унции золота, 495 радиоприемников,

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.