Кровь лейтенанта

Вдруг он вздрагивает; срываясь, подымается на локте, осененный внезапной догадкой. Может быть, еще не поздно. Он долго ползет по снегу, чувствуя, как теплая, ласковая и обессиливающая струя стекает у него под тельняшкой. Надо бы зажать рану рукой. Он расстегивает бушлат и меховой жилет под ним и разрывает тельняшку. И тут он видят у себя в коленях шарф, который так мучительно нужен ему. Он хватает его и прижимает к ране гладкую холодную ткань. Теперь он совсем спокоен. Он лежит, прижавшись лбом к мокрой скале.

Да, конечно, он знает, что это находится где-то за пределами известных ему военных способов. Но ведь он совершенно уверен, что они не смогут подняться на обрыв, пока над ними будет развеваться этот флаг. Они остановятся и будут обстреливать гору с разных сторон и придумывать что-нибудь, но только не идти вперед.

Хватит ли у него еще крови на этот флаг? Он снова прижал теплый и влажный теперь шарф к ране и медленно, боясь потерять сознание, пополз на край выступа, нависший над спуском.

Отряд Джавашндзе, задержанный в горах боями, к вечеру прорвал оцепившие плато кордоны и очутился у подножия «Орлиного залета».

Патрикеев, измученный и радостный, встретил бойцов на спуске а повел их на вершину к позиции лейтенанта.

Поднявшись на плато, бойцы заметили светлокрасное полотнище, колеблемое несущимся из долины воздушным потоком. Подойдя ближе, они увидели Демина. Он лежал на самом краю выступа. В простер той над обрывом отвердевшей руке его был зажат пропитанный кровью шарф, яркий, как знамя.

Лейтенант был мертв, но кровь его еще продолжала борьбу.

Немцы не решились подняться на плато и группировались внизу, видимо разрабатывая планы многосторонней атаки.

Но было уже поздно.