Кровь лейтенанта

- Ну, так это они идут! - облегченно выдохнул Патрикеев, радуясь, что внезапно охватившая его тревога оказалась напрасной.- Ишь, орлы! - ласково и восторженно добавил он, вглядываясь в медленно движущиеся далеко внизу шеренги.- Тот. высокий, у повозки, должно быть, сам Джавашидзе. Жалко, товарищ лейтенант, что у нас флага нет: поставить бы его тут - они бы сразу поняли, что свои уж их дожидаются.

Демин молчал. Вертикальная, похожая на шрам складка на его лбу сделалась еще отчетливее. Минуту спустя он сделал Патрикееву знак рукой, чтобы тот отошел в сторону, и сам опустился на снег у края обрыва.

Прижавшись головой к породе, он видел, как вся шеренга медленно скрылась за поворотом дороги огибавшим выдававшуюся вперед скалу. Скоро ему стало ясно, что замеченная ими группа была только замыкающей частью длинной колонны войск.

Головная часть колонны была за поворотом в теперь появлялась в том месте, где дорога, уже обогнув скату, вновь выходила на покатый склон главного хребта и зигзагами подымалась вдоль широкого ущелья, над которым, как киль большого корабля, высился «Орлиный залет».

Впереди колонны бесшумно и очень медленно подвигалась маленькие квадратные машины. Увидев их, Демин сразу понял, что опасение, возникшее у него с первого момента появления колонны, верно, что это немцы.

Демин еще раз внимательно оглядел плато и поманил к себе Патрикеева.

- Ух, ты! Ух, чорт! Вот, а!- разглядывая вползающую на скат колонну, беспокойно задергался боец. -Вот бы минометы сюда, а, товарищ лейтенант?

Демин невольно улыбнулся, глядя на его осененное вдохновением безусое, юношески задорное лицо.

- Или б, например, батарею главного калибра, как у нас на крейсере. А?

- Ты, я вижу, мечтатель. Сколько у нас запасных дисков?

- Четыре, товарищ лейтенант.

- Два оставишь мне. Иди, забирай «па пашу» и по этому спуску пробирайся туда, на передний уступ. Когда с тобой поровняется колонна, открывай огонь. Понял? Патроны береги. Всех их не убьешь, не старайся. Важно их остановить и заставить брать это плато боем. Две трети патронов - на оборону! Этот вот спуск - на твоей совести. Понял? А тот - на моей. Есть?

Это было, пожалуй, рискованным - отпустить от себя Патрикеева. Но решение уже было принято Деминым, и в правильности его он не сомневался.

И вот он один. Он лежит на краю обрыва, у спуска вниз, и держит в руках автомат. Под ним синеватый воздух, скалы и лес. И почти напротив, чуть ниже и левее его, гребень перевала, усеянный мелкими высотками, меж которыми извивается дорога, ведущая на ту сторону хребта, к тылам наших войск, к морю.

Почему застрял этот отряд Джавашидзе? Ведь должен же он быть здесь. Но скоро ли? Когда? Видит ли Патрикеев того высокого офицера с широкой повязкой на рукаве? Чудак, он принял его за Джавашидзе! Сколько отсюда до них? Метров 400. Эх, он забыл сказать Патрикееву, какой нужен прицел. Ну, сам знает. Чего он молчит там? Пора. Или нет, не пора. А может быть, и не надо стрелять совсем? Она пройдут и не заметят нас. Отчего это человеку обязательно хочется жить? Просто до подлости хочется. А Патрикееву? Надо было обнять его, сказать: «Стой насмерть!»- или что-нибудь такое.

Демину нестерпимо захотелось приблизиться к своему товарищу, сказать что-нибудь ласковое, ободряющее, что помогло бы ему бороться с наплывающим волнением, страхом. Он сделал движение, и в эту минуту тройной дробящийся звук потряс молчаливые горы.

Этого он просто не ожидал. Молодец. этот Патрикеев! Первая машина встала, и в черном окутавшем ее дыму сверкнули Красные языки огня.

Напряжение и страх сразу оставили Демина.

- Ха-а-льт!- услышал он нервный и резкий крик и увидел, как высокий офицер с повязкой на рукаве, нелепо махая пистолетом, пытается задержать отпрянувших от дороги солдат.

А пули свистят и стучат о камни. Эхо наталкивается на эхо и путает звуки. Уже не понять, стреляет ли Патрикеев или только с дороги беспорядочно палят по склонам немецкие автоматчики.