Нобиле

В сообщении итальянского агентства Стефани о том, что Нобиле спасен летчиком Лундборгом, была фраза: «Причины, по которым генерал Нобиле вывезен со льдины первым, неизвестны». С нее началась тогда обличительная кампания. И сейчас легче всего воскликнуть: «Капитаны уходят последними!» — и бросить камень. Но отложим на время в сторону не отяжеленные знавшем эмоции. Случаются в жизни переломные мгновения, от исхода которых зависит течение будущего. Нобиле располагал минутами для выбора. Энергичное решение, принятое в такой обстановке, и не бывает, вероятно, плодом размышлений, оно подсказывается почти автоматически нравственным сознанием, настроением ума.

Обстоятельства же, в которых созревал выбор Нобиле, толкали к действиям вполне определенным.

Уже неделя, как самолеты кружат над лагерем. Однажды итальянцы прилетели даже с кинооператором (сверху, вероятно, получались эффектные панорамы). А дело с мертвой точки не сдвигается. Амундсен пропал без вести... Надеяться на соотечественников? Командир «Читта» капитан Романья ди Манойя не обеспечивает даже нормальной радиосвязи.

Почти невозможно поверить, но в первые после катастрофы дни, когда радиостанции всех континентов, все радиолюбители мира искали «Италию», спасательное судно «Читта ди Милано» слушало эфир время от времени. Зато на льдине слышали бесконечные частные радиограммы с «Читта». Сотнями летели в эфир горячие приветы с холодного Шпицбергена тетушкам и кузинам. Работать внимательно стали лишь после тревоги, поднятой советским радиолюбителем. Если бы не он, красная палатка, может быть, так и не докричалась бы до своей базы.

Разве логика, считали на льдине, не требовала переместить самолеты ближе к палатке? Доставить на острова партию спасателей с собачьими упряжками? Они могли бы попытаться дойти до лагеря и взять раненых: 20 — 21 июня от льдины до острова Фойн было всего километров 40!

Нобиле убеждал: не трогаться с места, только ждать. Но что же дало ожидание, что обещает? Кровь ударяла в лицо при мысли о людях там, в Кингсбее, благодушно покуривающих на бархатных диванах кают-компании «Читта».

Долг командира — действовать. А он бессилен изменить положение. «Читта» говорит с палаткой... раз в день. Он вынужден напоминать капитану Романья об элементарном: «Когда вы нас вызываете, вы должны вслед за тем слушать хотя бы в течение десяти минут, так как может случиться, что нам необходимо будет передать вам важные сведения. Уже три дня нам не удается сообщить вам наши координаты».

Он понимает: спокойствие на корабле — отражение невозмутимости Рима. Если бы попасть на Шпицберген! Там его звание, имя помогли бы, он заставил бы их принять решительные меры.

...24 июня в 11 часов вечера «Фоккер» летчика шведского военно-воздушного флота Эйнара Лундборга сел на льдину. У Лундборга было предписание своего командира капитана Торнберга: взять одного из раненых, по собственному усмотрению, желательно Нобиле. Мало ли что у генерала составлена очередность эвакуации и в списке первым стоит Чечиони! С этим стокилограммовым парнем машина не поднимется, за ним надо прилетать одному, без бортмеханика. Первым будет вывезен генерал, говорит Лундборг, таков приказ. Как понял Нобиле, приказ итальянского командования, переданный через шведского летчика.

Но капитаны уходят последними. Уходят. А он лежит...

В ответ на его замешательство, на вопрос «Что думаете вы?» Чечиони говорит: «Летите, генерал». Остальные поддерживают механика. Кивает головой Бегоунек. Правда, он-то успел подумать: Нобиле — командир, есть традиция... Но у Нобиле — незажившие переломы, случись что со льдом — балласт, потянет ко дну других... С ранеными вообще никуда не двинешься...

Теперь Бегоунек пишет мне:

«Все сорок с лишним лет я был уверен, что место человека со сломанной ногой, не способного двигаться, на больничной койке, а не на капитанском мостике».

Но следом же, вспомнив, видно, о своих сомнениях, добавляет:

«Однако считается, что командиру нельзя спасаться первым, иначе он будет расплачиваться всю жизнь...»

Нобиле сообщил мне:

«После моего возвращения в Италию Лундборг прислал мне письмо, в котором подтвердил, что получил приказ вывезти меня первым, так как я был им нужен для поисков остальных двvx групп с «Италии». То же самое подтвердил Торнберг. Я храню в своем архиве оригиналы обоих заявлений».

Генерала несли к самолету на руках. Он весил немногим более пятидесяти килограммов. Капитан Торнберг, встретивший Нобиле в лагере шведских летчиков, сказал: «Рад, что вы здесь. Без вас мы с господином Романья договориться не в состоянии».

Нобиле обвинили в трусости и эгоизме. Ибо «командиры уходят последними».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.