Коломенское

Дьяково городище начали раскапывать еще в 1864 году. Оно дало имя всей культуре раннего железного века, распространенной на месте Москвы и в ее окрестностях. Дьяковцы жили в укрепленных городищах по 50–200 человек, знали железо и занимались, в основном, скотоводством, разводя низеньких лошадей и малорослых коров. Земледелие было у них развито на крайне примитивном уровне и носило вспомогательный характер. Поэтому дьяковцы выбирали для жизни такие неудобные с сельскохозяйственной точки зрения места, что потом ни один нормальный народ туда по доброй воле не шел. Благодаря этому обстоятельству некоторые городища сохранились до наших дней в виде нетронутых холмиков.

– Для дьяковцев куда важнее сельского хозяйства были вопросы обороны, – объяснил мне Александр Чернов, который занимается Москвой в Институте археологии РАН.

– Найти такое городище несложно, если знать, как они обычно строились, – учил он меня. – Дьяковцы выбирали мысовый участок, отгороженный с двух сторон крутыми берегами ручьев или хотя бы оврагами. С третьей стороны, напольной, рыли ров и строили стены.

Ага, поди найди среди бесчисленных оврагов Коломенского парка мысовый участок, отгороженный тем, о чем говорил Чернов. После изнурительных поисков я сдался и обратился к местной милиции. Местные сотрудники охраны порядка проявили потрясающие знания в области археологии и мигом указали мне истинное местоположение кургана. Холм оказался хороший, древний. Он явно повидал многое и, если бы мог говорить, сдал бы нам всех первобытных людей с потрохами.

Попирая останки многочисленных культур, мы любовались раскинувшейся перед нами Москвой. Рядом примерно тем же занимались мужчина и женщина среднеазиатской наружности с улыбками на приятных широкоскулых лицах. Чуть поодаль, в кустах, обнимались двое людей одинакового пола – вполне себе коренной национальности. Багровел закат – неизвестной нам эпохи. Время прекратило свое течение и замерло. И первобытная Москва приняла нас в свои объятия.