ТЫСЯЧА девятьсот девятнадцатый год - год напряженнейшей борьбы молодой Советской республики за свою жизнь, год тягчайшего сжатия фронтов вокруг очага революции, год смертельных попыток белогвардейщины дотянуться до сердца республики - Москвы и год решительных побед вооруженных сил революции.

До 9 мая с востока - через Сибирь, Урал - к Волге катится, наступая, лавина армий Колчака; все лето обозначено неуклонным наступлением с юга белых армий генерала Деникина, которое к осени распространяется до Орла и угрожает кузнице пролетарской обороны - Туле; в то же время дважды протягивает свои руки к революционному Питеру белобандит Юденич, а весь север республики захвачен десантами империалистической (английской) белогвардейщины.

Страна, поднявшая знамя классовой борьбы против эксплуататоров, была отрезана от хлеба, от угля, от руд, но она нашла в себе силы не только сопротивляться, но и побеждать. Напряжением, самоотверженностью, энтузиазмом, которые могут быть объяснены лишь в связи с такими понятиями, как класс, пролетариат, классовая борьба, - враги были опрокинуты и разгромлены. Тогда же занялась заря той великой стройки, в расцвете которой мы участвуем теперь - в 1929 г.

Походные костры кочующих фронтов и эшелонов, искры, рассылаемые голодными топливом паровозами, чуть теплящиеся огоньки каганцов, взлеты шрапнелей и ночные вспышки ружейных залпов и то горение, которым должны были быть охвачены миллионы голодных, полуголых людей, шедших на смерть, на мучения, на пытки, чтобы завоевать «весь мир», - все это как бы взметнуло в истории Октябрьской революции - над перегоном третьего ее года - гигантский меч света.

Перед нами книга фактов, каждая страница которой, можно сказать, написана кровью. Памятные, вошедшие в историю даты и даты полузабытые, но своею массою как бы лепящие пунцовую мозаику стены юных коммунаров, если представить себе существующим такой символ борьбы нашей молодежи за революцию; едва сохранившиеся начертания фамилий и имен павших юных борцов и четкие траурные силуэты наиболее выдающихся и запомнившихся вожаков смешиваются на ее страницах. Мы говорим о сборнике «Безумству храбрых поем мы славу», недавно выпущенном Истмолом памяти комсомольцев, погибших в гражданской войне и на комсомольской работе. По преобладающим в нем фактам, он вправе быть назван ярчайшим документом о комсомоле 1919 года.

В полосе 1919 года залегло большинство тех исторических дат и событий, которые вошли в историю комсомола как незабываемые.

25 апреля в г. Слуцке (Белоруссия) расстреляны по приказу полковника Шемета 14 молодых повстанцев за «заговор против войска польского». Они умерли с пением «Интернационала».

В июле Киевская организация комсомола почти поголовно выступает на фронт, на защиту подступов к Киеву. С боем заняв Триполье, юные бойцы - комсомольцы попадают в кольцо банды атамана Зеленого и подвергаются дикой расправе. Озверевшими бандитами уничтожены 80 из 100 чел. отряда. Их пытали, бросали в Днепр и расстреливали в воде, зарывали живыми в землю. Среди погибших под Трипольем - пять девушек - комсомолок.

1 ноября генералом Шиллингом повешены в Одессе четыре юноши - комсомольца за агитацию против мобилизации в добровольческую армию.

В том же ноябре за подпольную работу расстреляны деникинской контрразведкой и сброшены с железнодорожного моста в Днепр шесть комсомолок - работниц махорочной фабрики: Э. Брандман, Сара Гальпер, Гордон, Валя Готлиб, Поля Каплун и Женя Лознер.

6 января 1920 года (здесь мы только несколькими днями забегаем в 1920 год) также за подпольную работу казнены 9 одесских комсомольцев: Поля Барк, Дора Любарская, Ида Краснощекина, Яша Ройфман, Лев Спивак, Борис Михайлович, Зигмунд Дуниковский, Василий Петренко и Миша Пильцман.

Что пережито тт., отдавшими свою жизнь за революцию и с каким чувством шли они на смерть, говорят немногие уцелевшие предсмертные письма:

- «... Меня били около часу; били резиной, нагайками, крутили руки и ноги, одну ногу вытянули к лицу, другую к затылку, поднимали за волосы, клали на пол и танцовали по телу, били в лицо, зубы... наконец, ударили револьвером по голове. Я упал, обливаясь кровью» пишет Зигмунд Дуниковский о той пытке, которой он подвергся до смерти.

«Через 24 часа меня повесят в назидание потомству. Ухожу из жизни с полным сознанием исполненного долга перед революцией» строчки из предсмертного письма Иды Краснощекиной, в ясной простоте которых как бы сконцентрировалась та сознательная самоотверженность, что так характерна юношам - комсомольцам эпохи гражданской войны.

Не истеричность, не взвинченная нервность, не бесшабашная удаль характерны для настроений смертников комсомола, а убежденность в нужности их смерти для дела революции. И если прорвется интонация жалобы, то эта жалоба далека от личных интересов. Вот отрывок из предсмертного письма Доры Любарской:

«Я умираю честно, как честно прожила свою маленькую жизнь... Сегодня читала в последний раз газету. Уже на Бреславль, Перекоп наступают красные. Скоро, скоро вздохнет вся Украина и начнется живая созидательная работа. Жаль, что не смогу принять в ней участие».

Живую созидательную работу - строительство, творчество - вот что представляют себе Дора Любарская и ее товарищи в будущем, непосредственно по окончании борьбы на фронтах. И единственная жалоба их заключается в сожалении, что им не удастся отдать свою молодую кипучую энергию этому созиданию.

Более тысячи фамилий и имен вошли в сборник. Но это не более пятой доли действительного количества жертв комсомола в борьбе за Октябрь. Долг местных организаций вспомнить всех своих товарищей и дополнить сборник их именами.

Тысячи имен и им сопутствуют тысячи же эпизодов индивидуального героизма погибших от озверелой беспощадности белых врагов.

Над 1919 годом как бы высится самый высокий холм над братскими могилами юных энтузиастов, но и раньше и позже - на всех опаснейших участках борьбы расплатились своею жизнью десятки и сотни храбрейших и славных.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.