Это рассказывают люди, которые спокойно рассуждают о возрастах в сотни миллионов лет, о температурах в тысячи миллионов градусов, о расстояниях в миллионы миллиардов километров. Наука, которой они занимаются, называется внегалактической астрономией.

Представьте себе фантастическую башню. У ее основания видны лишь ближайшие окрестности — планеты солнечной системы. Это наш «дом» во Вселенной. Наука, изучающая эту часть космоса, называется планетной астрономией.

Поднимемся выше и увидим весь огромный «город», в котором стоит наш «дом», — миллионы солнц, подобных нашему, — нашу Галактику. Ее строение изучает звездная астрономия.

А с вершины фантастической башни видны уже миллионы галактик, миллионы городов, похожих на наш собственный, и совсем иной архитектуры, иных размеров. Они находятся от нас очень далеко — на расстоянии многих миллионов световых лет. Но разум преодолевает и эти фантастические расстояния, и человечество уже узнает о жизни других галактик.

«Острова» вселенной

Академик В. А. Амбарцумян, Бюраканская обсерватория

Положение астронома сложно. Его можно сравнить с состоянием человека, которому поручили за одни сутки изучить развитие и жизнь дерева, например, березы. Но, увы, за день с березой не произойдет заметных изменений. Значит, надо выбрать в лесу очень много берез разного возраста, систематизировать их, а потом уже судить о развитии этой породы деревьев вообще. Подобным образом и поступают астрономы. Ведь за несколько десятков, сотен или даже тысяч лет невозможно прямо подметить тенденции в развитии небесных тел.

Внегалактическая астрономия — наука о самых крупных образованиях Вселенной. Людям, изучающим ее, приходится иметь дело с огромными расстояниями и величинами. Например, Туманность Андромеды, о которой столько писали фантасты, находится от нас на расстоянии почти двух миллионов световых лет. Свет ее, доходящий сейчас до Земли, покинул Туманность Андромеды тогда, когда на нашей планете не было еще человечества. Однако астрономам это расстояние не кажется огромным. Туманность Андромеды — наиболее близкая к нам галактика.

Чтобы лучше понять, что такое внегалактическая астрономия, прибегнем к такому весьма грубому сравнению. Три астрономические науки — планетную астрономию, звездную и внегалактическую — сравним с деревянными матрешками, находящимися одна в другой. Только диаметр одной матрешки в миллион раз больше, чем предыдущей, и каждая последующая вмещает не одну, а много миллионов предыдущих.

Ученые давно обращали внимание на светлые туманные пятна, видимые там и тут в различных местах небесного свода. Вопрос, что же это такое, возбуждал в те времена горячие споры. Споры носили глубоко принципиальный характер, так как затрагивали один из коренных вопросов астрономии: существуют ли другие звездные системы, другие галактики, кроме нашей?

Первые крупные открытия во внегалактической астрономии падают на 20 — 30-е годы нашего столетия. В 1924 году американский астроном Э. Хаббл при помощи сильнейшего телескопа получил резкие фотографии спиральных туманностей. Края этих туманностей оказались состоящими из множества звезд. Стало ясно, что сплошное туманное сияние получается потому, что мириады звезд из-за громадной удаленности сливаются для нас в одну сплошную массу.

Следующий, пожалуй, самый интересный этап в развитии внегалактической астрономии связан с открытием радиогалактик. В 1952 году на международном конгрессе в Риме, на котором я тоже присутствовал, известный астроном Бааде доложил об обнаруженном им сильнейшем источнике радиоизлучения.

Один за другим были открыты еще несколько подобных источников. Они получили название радиогалактик. Что это за таинственное радиоизлучение, чем оно объясняется, тогда не знали. Почти тотчас родилась гипотеза американских ученых, утверждающая, что повышенное радиоизлучение — результат столкновения двух галактик. Во всех странах появились сотни научных работ о столкновении галактик. А журналисты, пишущие научно-популярные статьи, просто неистовствовали, рассказывая ужасные истории столкновения галактик, чуть ли не угрожающие гибелью всей Вселенной.

Надо сказать, что мы в Бюракане с самого начала скептически встретили теорию столкновений. У нас возникло представление о том, что радиоизлучение надо рассматривать как результат развития самой Галактики, а не как следствие внешних причин. Постепенно это предположение обрело четкие, строгие формы. Коротко его можно изложить примерно так. Повышенное радиоизлучение следует объяснить не столкновением двух галактик, вероятность которого ничтожна а, наоборот, разделением ядра одной галактики или выбросом из ядра галактик больших космических сгустков, по своей массе в миллионы раз превышающих массу Солнца. Сделали мы и еще одно неожиданное для всех предположение. Ядра являются наиболее активными очагами, играющими основную роль в развитии и формировании галактик. В ядрах, помимо звезд, имеются еще массивные, очень плотные тела незвездной природы. Они-то и дают вещество для формирования огромных радиоизлучающих облаков и для создания большого количества новых звезд. Таким образом, вопрос о радиогалактиках оказался связанным с катастрофическими процессами в галактике, с возникновением новых объектов, которые происходят из выброшенных при взрывах масс.

Сначала нас не поддержали ни зарубежные астрономы, ни коллеги в нашей стране. В Бюракан приезжали буквально уговаривать нас, чтобы мы отказались от этой гипотезы, противоречащей мнению большинства астрономов мира. Всем казалось, что мы заблуждаемся. Однако шло время, и мы находили все новые и новые подтверждения своей точки зрения. Сейчас гипотеза взрывов получила почти всеобщее признание, и наше блестящее одиночество прекратилось. Вся совокупность данных пришла в противоречие с первой и в согласие со второй гипотезой.

Нас самих убедило в теории взрывов открытие — тут же, в Бюракане, — так называемых голубых компактных галактик: гигантских выбросов, имеющих ярко выраженный голубой цвет. По представлениям, развитым в Бюракане, обнаруженные нами голубые галактики — сравнительно молодые образования в космосе, выброшенные из ядер других галактик. Это явилось бесспорным свидетельством в пользу мнения о непрерывном рождении звездных миров во Вселенной. Подтвердило машу теорию взрывов и рассмотрение изображений ряда радиогалактик. Достаточно вспомнить галактику, значащуюся в каталоге Мессье под номером 87. Это сильный источник радиоизлучения. Наблюдения показали, что рядом с ядром галактики М-87 находятся три колоссальных сгустка какой-то материи. Можно с уверенностью сказать, что там произошел взрыв, во время которого и было выброшено вещество сгустков. Представление о взрывах в ядрах галактик было изложено в моем докладе на XI Сольвейской международной конференции в Брюсселе. Более прямо подтвердило нашу теорию выбросов фотографирование американскими учеными Сандейджем и Линдсом последствий подобного взрыва в галактике М-82.

Внегалактическая астрономия — наука чрезвычайно молодая, бурное развитие которой началось в 50 — 60-е годы нашего века. Именно в этой области я жду сейчас новых больших успехов.

Самое загадочное из того, над чем сейчас ломает головы большинство астрономов, — это открытие квазизвездных объектов. Очень много ученых, астрономов и физиков пытаются сейчас строить теории, объясняющие эти квазизвездные объекты. Среди них можно упомянуть наших ученых — академика Я. Б. Зельдовича, профессора И. С. Шкловского, иностранцев Ф. Хойля, Фаулера и других.

Загадка квазизвездных источников состоит в том, что они излучают столько энергии, сколько миллиарды самых ярких из известных нам до сих пор звезд. И в то же время они воспринимаются наблюдателями не как системы, имеющие определенный диаметр, а как единичные точечные объекты.

Сначала некоторые ученые полагали, что квазизвездные источники находятся в нашей Галактике. Однако изучение их спектров показало, что они лежат не только за пределами Галактики, но даже являются самыми удаленными от нас из всех известных до сих пор человечеству объектов Вселенной.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.