Пять тощих поваров в белоснежных колпаках орудуют возле большой плиты. Поваров принято представлять людьми обширной комплекции. Повар - это значит толстяк. Не верьте, товарищи, - это штамп. Пять тощих поваров возятся на кухне. Они варят суп, чародействуют над макаронами, поджаривают ломтики рыбы. Они веселы - для поваров этого чрезвычайно странно. Они влюблены, но это не значит, что суп пересолен. Они часто думают о чем-то своем, но, однако, в котлетах не оказывается запеченной мочалки и в макаронах обедающие не находят ржавых гвоздей. Тощие повара поют. Да, они даже поют и посвистывают.

Они молоды, они поют и посвистывают и не зажаривают в кулебяку щепки, тряпки и золу.

Раньше в Том помещении, которое занимает обеденный зал, находилась спальня работниц шелке-ткацкой фабрики «Красная Роза». Тогда здесь стояли кровати, входили и выходили смены, женщины, укладываясь спать, зевали и потягивались. Теперь стоят столы, входят и выходят смены, двигают стулья, едят щи, дуют на горячую пищу и просят подавать скорей, скорей...

Люди приходят обедать. Каменные плитки пола протягивают прохладные ладони, пальмы раскинули над столами пышные веера, на окнах висят драпировки и сквозь широкие прорезы в степс видны пятеро тощих поваров, работающих на кухне.

Над входом в помещение висит вывеска: «Комсомольская столовая МСПО». Вывеску повесили в 1929 году. Ее повесили потому, что люди с фабрики хотели вкусно обедать, потому что они хотели есть в чистоте и притом быстро. Комсомольцы своей работой удовлетворили все их требования - чистота была безукоризненна, пища вкусная, а метод Русскабеля или Электрозавода и ленточная система обусловливали быстроту.

Раздается гудок на обеденный перерыв. Сейчас придет смена. Подавальщицы расставляют тарелки, приносят хлеб и ставят на столы пузатые голубые кастрюли. В этом заключается метод Русскабеля или Электрозавода. Пища ждет рабочих на столе. Суп дымится над голубыми кастрюлями. Рабочие вбегают в сто-, левую и рассаживаются вокруг столов. Они имеют талоны, им не надо стоять в очереди у кассы, они прямо занимают по порядку столы и начинают есть. Это ленточная система. Одна часть столов занята обедающими, другая подготовляется для следующих едоков. К столовой прикреплено много обедающих. Через каждые пятнадцать-двадцать минут влетает новая партия проголодавшихся рабочих. Посадка - 300 человек. Всех надо накормить в чистоте и быстро.

Над входом в столовую все еще висит вывеска: «Комсомольская МСПО». Но теперь не 1929 год. Комсомольской столовой уже не существует. От нее осталась одна вывеска.

Первыми ушли повара. По требованию райкома молодые мастера народного питания уехали в Магнитогорск варить щи и жарить биточки строителям нового города. Вслед за поварами стали исчезать из столовой и остальные. Людей выхватывали из дела, как выхватывают жирные куски из общей миски опытные едоки. Людей забирал райком, забирала фабрика, забирал союз. Дельных работников нехватает. А тут целая столовая боевых комсомольцев, точно неразработанная золотоносная жила, ждущая своего старателя.

Из деревни прибывало подкрепление. Но деревенские комсомолки, идя на фронт общественного питания, не подозревали, что в городе, в среде расфранченных пижонов с вялыми астрами в петлицах произведено своеобразное разделение труда. Для городской девушки мнение тротуарного пошляка совершенно безразлично. Но деревенская девушка чувствует ложный стыд.

- Эй, кухарка, - кричат тупоумные парни с презрительной и похабной насмешкой. Городу нужна воля и устойчивость. Он испытывает человека на сжатие, растяжение и излом. Деревенским девушкам становится стыдно. Они краснеют. Каким-то людям в городе - они не разбираются каким - их профессия кажется унизительной. Подавать еду, убирать объедки и мыть посуду - позорно.

- Кухарки, - кричат пижоны презрительно.

- Будем лучше на фабрике меньше зарабатывать, зато не будут дразнить кухарками, - говорят они и бегут из комсомольской столовой.

Кого винить в этом поражении? Пять комсомольцев-поваров безусловно Магнитогорску больше нужны, чем Москве. Не о них разговор. Их забрали правильно. Но других зачем разбирали, точно товар в дешевой распродаже? Кто виноват - райком, который забыл, что работа комсомола по снабжению, кооперации и общественному питанию - одна из важнейших работ? Фабрика, которая не понимала значения комсомольской столовой? Союз, который не считался ни с чем? Мы этого не знаем. Но комсомольской столовой больше нет. Осталась одна вывеска.

Чтобы знать, как тяжело работать у прилавка, нужно побывать в магазине, находящемся вблизи Сухаревского рынка. Домашние хозяйки и прочие потребители товаров теряются здесь среди Сухаревских торгашей. Рынок бросает сюда «лучшие» свои силы. Квалифицированные торговки, наторевшие в барышничестве скупщики и перепродавцы, кулаки из деревни и молочницы, меняющие молоко на хлеб - они лезут на прилавки, толкутся в проходах, неистовствуют у кассы.

Конечно, не во, всех магазинах так бушуют страсти покупателей. Мы указываем, что в этом повинна близость Сухаревки, но и в других магазинах не мало встречается экзальтированных хозяек, в темпераменте не уступающих сухаревским коммерсантам. ПОТРЕБИТЕЛЬСКАЯ кооперация совсем не обязана обслуживать базарных спекулянтов, но их не так легко заставить не покупать в кооперативах и оставить в покое кассы, прилавки и продавцов. Они лезут, непрошенные гости, они вламываются. И продавцы магазина обязаны сохранять спокойствие и работоспособность среди бушующего моря человеческих тел, кошелок, корзинок, чемоданчиков, сумок и гвалта.

В 1929 году на Сретенку в универмаг пришли комсомольцы. На некоторое время магазин закрылся, в непривычной тишине снимался с потолка товар, ревизовался и водружался на новые места. Магазин отдохнул. Размяли бока прилавки, флегматичная входная дверь расправила усталые косточки. Инициатор организации комсомольского магазина, заведывающий Люшин обошел помещение, оглядел своих ребят - произвел смотр состоянию боевых сил и снял с двери сдерживающую покупателей табличку.

В универмаг хлынула толпа. Она с яростью размахивала несчастной дверью, мяла прилавки, теребила кассиршу, которая, навертывая ручку кассы, истерически выбрасывала:

- Два двадцать. Рубль девяносто. Копейку дополучить!

Ловкие комсомольцы привычными движениями начали развертывать ткани, лазить по лесенке в поисках ботинок номер сорок один, отвешивать сахар и продавать консервы.

Почувствовав себя не на месте, схлынули сухаревские завсегдатаи. Домашним хозяйкам, рабочим, пришедшим с работы, стало легче протискиваться к продавцу и получить требуемое.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.