- Читали?..

Александр Назарович Щербань, вице - президент Академии наук УССР, протянул мне номер «Правды Украины», в котором были опубликованы два письма: выпускника Могилевской средней школы Хмельницкой области Иванова и старшего лейтенанта военно - воздушных сил Гончарова. Восхищаясь достижениями советской науки в связи с запуском искусственных спутников Земли, авторы писем просили зачислить их участниками первой космической экспедиции.

- Признаюсь, - сказал Александр Назарович, - письма эти тронули меня до глубины души. Ведь в них во всем величии и красоте раскрывается душа нашего советского человека. Невольно испытываешь огромную гордость за своих замечательных соотечественников, готовых совершить любой подвиг для блага Родимы... И вот, раздумывая над письмами незнакомых, но дорогих мне людей, которые в недалеком будущем, я верю, откроют путь во Вселенную, - продолжал ученый, - я как бы оглянулся на свое прошлое. Ведь и я, человек, познавший радость только при Советской власти, кажется, чем - то был похож на этих молодых людей.

И Александр Назарович рассказал о себе:

- Кто из нас не зачитывался «Вечерами на хуторе близ Диканьки»! Так вот, в этой самой воспетой Гоголем Диканьке, на Полтавщине, я и родился.

Семья наша жила в полуразвалившейся лачуге, которую оставил отцу, железнодорожному смазчику, дед. Вместе с лачугой отец унаследовал и нищету... Ртов в семье было много, а хлеба мало. Вот и пришлось мне бросить школу и взяться пасти чужой скот. Продолжить образование удалось только после Великой Октябрьской социалистической революции. Одиннадцатилетним парнем я пошел в начальную советскую школу.

Окончив в 1921 году учебу в Диканьке, поступил в Полтавское профессиональное училище. Здесь стал комсомольцем... Через три года меня, получившего специальность помощника механика, направили на Полтавскую электростанцию. Но пробыл я там недолго: вскоре по комсомольской путевке уехал в Донбасс.

На макеевской шахте «София - вертикальная» я впервые надел спецовку горняка, получил шахтерскую лампочку и начал работать плитовым. Этим делом овладел быстро. Помню, тысячи раз приходилось выполнять одну и ту же операцию: прицеплять к канатной откатке вагонетки с углем и породой да отцеплять порожняк, который подавался под погрузку...

Как - то бригадир, старый шахтер, подозвал меня к себе и сказал: «Что ж, Сашко, плитовым ты поработал достаточно. Пора становиться коногоном». И я стал коногоном, затем бурильщиком, запальщиком. За пять лет овладел несколькими специальностями. В 1927 году по рекомендации комсомольской организации был принят в партию.

Однажды вызвал меня к себе председатель шахткома и говорит: «Как, Щербань, учиться не передумал?» «Да я бы с радостью», - отвечаю. «Ну, тогда поедешь в Днепропетровск. На инженера выучишься - и айда обратно, на шахту».

Тепло проводили меня друзья - шахтеры, пожелали успеха в учебе.

... Шел 1934 год. В актовом зале Днепропетровского горного института мне торжественно вручили диплом инженера - шахтостроителя. В те минуты казалось, что здесь, в зале, сидят и мои друзья - шахтеры, что и они разделяют мою радость. И как - то особенно захотелось вернуться на шахту, давшую мне путевку в жизнь... Но меня направили в Днепропетровский трест «Доншахтопроект». Здесь я начал проектировать и строить новые шахты.

Еще совсем молодым инженером я объездил многие горняцкие поселки, исследовал несколько глубоких выработок, собрал ценнейший материал, который помог мне защитить кандидатскую диссертацию на тему «Температурный режим глубоких шахт Донбасса». С тех пор все свои усилия я направил на решение этой проблемы, от которой зависит здоровье, а порой и жизнь шахтера. Но мои планы и замыслы нарушила война.

Я ушел на фронт, стал командиром артиллерийского взвода. Никогда не забыть мне сражений на Днестре и у Тирасполя, под Москвой и Сталинградом. Мне выпала великая честь освобождать города и села родной Украины. Войну я закончил в Праге...

Демобилизовавшись, приехал в Киев и получил назначение на должность заместителя директора Института горного дела Академии наук УССР. Передо мной снова открывались широкие возможности продолжать научную работу, прерванную войной. Через несколько лет защитил докторскую диссертацию о тепловых и термодинамических процессах в угольных шахтах Донбасса.

В последние годы в моей жизни произошли большие события. За успехи в научной деятельности я был награжден орденом «Знак Почета», меня избрали ученым секретарем, а недавно вице - президентом Академии наук Украинской ССР.

Познакомив нас со своей жизнью, Александр Назарович сказал:

- Как - то Академию наук Украины посетила группа бельгийских ученых - горняков. Принимать их пришлось мне. Я рассказал иностранным коллегам об успехах советской горной науки, о творческих планах наших ученых и, между прочим, упомянул о работе над созданием прибора - анализатора, способного автоматически определять содержание метана в рудничном воздухе и предупреждать образование взрывоопасной смеси.

«Это слишком дерзкая идея, - заметил руководитель делегации. - Уже шестьдесят лет ученые всего мира пытаются создать подобный прибор, но пока все их попытки остаются тщетными». «Думаю, что такая задача под силу нам, советским ученым, - ответил я. - Это действительно дерзкая идея. Но разрешите заметить: стиль советской науки - дерзание...»

С тех пор прошло несколько лет. Все это время я и инженер Н. И. Фурман трудились над созданием метан - анализатора. И наши усилия увенчались успехом. Этот прибор, установленный на многих шахтах Донбасса, показал отличные результаты при испытании, и его приняли на вооружение в угольной промышленности страны.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.