Толстяк смахнул со стола все папки, все бумаги, подфутболил прибор с карандашами. Все его раздражало, даже почти неслышный шум кондиционера. Он выключил его. Стало жарко. Он сорвал галстук, рубаху. Подошел к окну. Там, на улице, он знал, кишмя кишело шпиками. Они наблюдали за прохожими через стекла приткнувшихся к обочине автомобилей, из-за столиков кафе, прохаживались парами по тротуару. Случайные прохожие старались проходить чуть ли не на цыпочках мимо этого места, старательно изображая на лицах полное смирение и благонадежность. Молчание на улице. Молчание в кабинете. Молчание в стране.

И в это время щелкнул тумблер переговорного устройства...

В ТУ НОЧЬ я допоздна засиделся в опустевшем помещении редакции, дописывая какой-то срочный материал. Уже готовился поставить последнюю точку.

Неожиданно вспыхнул свет в окошке телетайпа, и раздалась короткая, сухая дробь пишущего устройства. Будто пристрелочная очередь. И захлебнулась. Потом вновь вспыхнул огонь, и телетайп застрочил, защелкал, заторопился. И вдруг угас, умолк так же неожиданно. Я подошел посмотреть отпечатанную телеграмму. Длинная лента заструилась между пальцами.

«Срочно. Срочно. Убит Амилкар Кабрал, Генеральный секретарь Африканской партии независимости Гвинеи и островов Зеленого Мыса. Предварительное сообщение. Ждите подробностей».

Телеграмму передал корреспондент одного из зарубежных информационных агентств. Не хотелось верить. Блеф! Бывает, что в погоне за сенсацией западные журналисты позволяют себе такое... Было страшно поверить. Еще совсем недавно Амилкар Кабрал выступал перед журналистами и горячо говорил о том, как близка победа, рассказывал о планах строительства новой жизни в Гвинее, свободной от португальских колонизаторов. А в новогоднюю ночь, ровно за три недели до этой телеграммы, он выступал перед товарищами по партии. Он призывал к бдительности.

«Мы имеем дело с вероломным врагом, который не стесняется ничем в своих преступных действиях и использует все средства, чтобы попытаться уничтожить нас».

Неужели это было его завещание! Нет. Не может быть.

Вновь загорелось недремлющее око дежурного телетайпа.

«Сообщение об убийстве Амилкара Кабрала подтверждено официально. Президент Республики Гвинея Секу Туре заявил, что подлыми убийцами являются агенты португальского империализма, проникшие в окружение убитого лидера...»

Имена убийц, их возраст, их адреса пока не назывались.

Имена убийц, их возраст, их адреса были уже известны.

Убийство Кабрала было еще одним кровавым преступлением убийцы, которого зовут колониализм. Его адрес — Лиссабон, Претория, Солсбери, Тель-Авив, где у власти окопались колонизаторы и расисты, палачи тех, кто борется за свободу, за право жить по-человечески в собственной стране. Кровавый след преступника тянется через века.

...ЛЯЗГНУВ ЛАТАМИ, к распростертому на земле обнаженному индейцу подошел один из испанских конкистадоров. Старательно отворачивая лицо от дыма, он ткнул раскаленным железом в пятку последнего вождя ацтеков. Гуаутемок забился в петлях прочнейших веревок, опутавших его тело. Рядом закричал один из воинов. Очнувшись от обморока, Гуаутемок прохрипел: «Молчи. Пусть не радуются собаки». И вновь потерял сознание. «Что он сказал!» — бросился Кортес к Малинче. «Гордый он», — боязливо ответила переводчица. «Разрешите мне! — К Кортесу подошел Хуан дель Дьябло. — Эх, жаль, не захватили мы кое-каких инструментов святой инквизиции», — бормотал он, накаляя на углях острые копья.

Это был пятнадцатый век. Погоня за Эльдорадо — страной золота.»

...Седобородого сипая в изорванных белых одеждах прикрутили намертво к широкой доске. Потом доску притянули к выступам на артиллерийском орудии. Холодное жерло ствола ожгло избитое тело. «Пли!» — скомандовал английский офицер, и пушечное ядро пробило тело восставшего против колонизаторских войск просвещенной Великобритании... Так шествовал колониализм по планете.

...У романтика штормов и шквалов Джозефа Конрада есть произведения, в которых не плещутся морские волны, не скрипят мачты и не рвутся паруса. Уже немолодой писатель вспоминает, как курил он полночную трубку в центре Африки и думал об одиночестве. Одиночестве человека среди двуногих озверевших искателей слоновых бивней. И на страницах его книг начинают позвякивать кандальные цепи и возникает вереница высохших от солнца, болезней и голода черных невольников. Железные ошейники растирают в кровь кожу, цепь, связывающая их, волочится по пыли и камням. Если кто умирал, охранники, чтобы не тратить время, просто отрубали голову раба. Довольно скоро освобождались полные связки цепей, и можно было заковывать новую партию...

Так начинала свою деятельность компания «Юнион миньер». Так строилась железная дорога, по которой спустя полвека повезут урановую руду для бомб, которые разрушат Хиросиму и Нагасаки.

«Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — такова была утренняя заря капиталистического производства». Вот научная оценка и самое точное определение того, что представлял из себя колониализм, так сказать, в юности. Оценка эта принадлежит Карлу Марксу.

Зрелый колониализм попытался навести глянец на свою историю.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.