Когда нас было трое

Сидели мы после работы в общежитии на койках и уныло наблюдали, как Славка тщательно подбривал перед карманным зеркальцем ни с того ни с сего отпущенные усики.

Потом Забава с видимым смущением откашлялся.

— Может, братишки, нам того... На Баренцово, а? Все ж таки море, не тайга. Как?

— Можно!— поддержал я друга. Славка еще раз полюбовался в зеркальце на черные стрелочки усов под своим носом, выдавил из тюбика на палец длинную колбаску крема и, насвистывая, размазал ее по лицу.

— Эх, братишки, вода; простор! — Забава совсем по-детски, мечтательно улыбнулся и с шумом втянул в себя воздух.

— И потом климат какой! — согласился я.— Ни жары тебе, ни пыли. Курорт!

— А подрывники и в Заполярье нужны,— уверенней продолжал Забава.— Там и грунт не тот, что здесь. Сплошной камень. Если уж треснешь, то...

В эту минуту в дверь постучали, и Славка с поразительной стремительностью ударом ноги загнал под койку грязные сапоги.

— Можно войти?

Никто из нас не успел ответить на вопрос. Мы и после не сразу-то поняли, что произошло в нашей жизни.

— Знакомьтесь! — как ни в чем не бывало сказал Славка.— Мои друзья. Лена.

— Очень...— слишком уж жалко сказал Забава и неловко протянул руку девушке.

— Ой-ой! — вскрикнула со смехом Лена.— После такого рукопожатия наше знакомство, конечно, останется незабываемым.

Забава побагровел и больше не произнес ни слова.

Зато я постарался блеснуть воспитанием. Черт возьми, кажется, у меня совсем неплохо получилось это!

— Очень рад! — И легкий полупоклон.

Наверное, в самом деле неплохо. А вообще-то ни о какой такой радости не могло идти и речи. Это можно было моментально опреде-

лить по нашим с Забавой физиономиям. Хотя Славка небрежно и бросил, уходя:

— Схожу на репетицию. Развеюсь малость.

После того случая Славка вообще старался избегать с нами разговоров. Даже в карьере, где мы под руководством беспалого дяди Вани рвали шашками мерзлую землю для экскаваторов, наш друг с каждым днем становился все более неузнаваемым.