Коэффициент надежности

— Завтра в восемь на этом же месте,— говорит ему Поляков.

И на следующий день, ровно в восемь. Поляков снова видит невысокую фигурку Эдика.

Так начался спортивный путь Эдуарда Сдобникова, приведший его через шесть лет на чемпионат мирз в Мехико в составе сборной команды Советского Союза.

Эдик почти не вырос за эти шесть лет. Все те же 167 сантиметров. Но тем не менее он научился побеждать длинноруких, обгонять длинноногих, пожалуй, лучше всех пятиборцев страны скакать на лошади, отлично стрелять и плыть триста метров кролем быстрее четырех минут. И все это произошло как-то незаметно. Без шума. И товарищи в команде по-прежнему называли его в шутку «Батоном». Во-первых, из-за фамилии — Сдобников. Во-вторых, потому, что был он от природы плотный парень, похожий скорее на штангиста, тогда как почти все пятиборцы длинные и сухощавые. В-третьих, за вечно розовые круглые щеки. Круглые и розовые даже в период самых напряженных тренировок, когда у остальных они втягиваются так, что скулы торчат.

Словом, Эдика не принимали всерьез. Может быть, потому, что он ни разу не победил в крупных соревнованиях. Всегда где-то между вторым и пятым местом! Может быть, потому, что результаты его росли медленно, без сенсационных скачков. Он прошел все ступени от новичка до пятиборца экстра класса тихо и незаметно. Полякову не раз говорили: «Ну, что ваш Сдобников? Так себе. Середняк. Ничего выдающегося не сделал и не сделает». Но Поляков верил в Эдика. Видел, что действительно яркого таланта, такого, как у Игоря Новикова, у него нет. Но зато есть трудолюбие, стремление во что бы то ни стало достичь поставленной перед собой цели, любовь к избранному спорту. А все это — Поляков знал по опыту — равноценно таланту. И он продолжал работать с Эдиком старательно, тщательно продумывая тренировочные планы, но в то же время предоставляя инициативу в творческих поисках и ему самому.

Долгое время Эдик плохо фехтовал. Попытки поставить его в классическую стойку, научить работать клинком узко, короче, в стиле лучших бойцов окончились неудачей. Эдик проваливал соревнование за соревнованием. В то же время Поляков видел: когда Эдик в пылу боя забывал о классических канонах фехтования и вставал в свою «дикую» стойку, грудью к противнику, и у него получалось лучше. Правда, широко, грубо, некрасиво, но результативно. И Поляков не стал мешать. Пусть фехтует, как ему удобнее. Время показало, что Поляков поступил правильно. Сдобников фехтует теперь не коряво, а своеобразно. Но самое главное: успешно. В любом соревновании — 850 — 900 очков.

Постоянный результат... Для Полякова как тренера это было особенно важно. В современном пятиборье существует пять измерений: мужество в конном кроссе, быстрота реакции в фехтовании, меткость в стрельбе, скорость в плавании и выносливость в беге. Лично для себя Поляков ввел еще одно измерение, шестое по счету,— коэффициент надежности. Он слагался из степени постоянства величины каждого из пяти измерений и зависел в основном от подготовленности и уравновешенности спортсмена.

У Полякова были ученики, о результатах которых в предстоящих соревнованиях он не мог сказать ничего. Мог быть блестящий успех, мог быть и страшный провал. И Поляков в этих случаях, отвечая на вопросы, говорил: «Если ему повезет в жеребьевке на конном кроссе, то...», «Если он возьмет себя в руки на стрельбе, тогда...». И только о Сдобникове Поляков всегда говорил без всяких «если». Здесь все было ясно. Высокий коэффициент надежности. На любых соревнованиях, в любой ситуации результаты те же, что и на тренировках.

Именно поэтому Поляков, готовя Команду к ответственным соревнованиям, всегда отдавал предпочтение Сдобникову перед остальными, может быть, и более сильными пятиборцами: когда приходилось учитывать коэффициент надежности, шансы Сдобникова оказывались выше. Единственное, чего не хватало ему,— это спортивной злости. Уж слишком он был уравновешен. И когда Эдик попал третьим в сборную команду страны для поездки в Мехико, Поляков понял, что в формировании Сдобникова-пятиборца наступил самый ответственный момент. На крупнейших соревнованиях за рубежом, где на карту будет поставлен престиж Родины, спортивная злость наконец проснется в Сдобникове. Поляков был уверен в этом.

Но когда пришло сообщение из Мехико, он на какое-то мгновение подумал, что все-таки ошибся.

Сдобников действительно еще молод и зелен. Однако это длилось мгновение. Взвесив обстоятельства, Поляков пришел к выводу, что ничего страшного не произошло. Сдобников проскакал кросс лучше всех команде. Правда, в таблице результатов его место тринадцатое. Но неизвестно, кто впереди. И если впереди кто угодно, только не венгр Бальцо, то...

В Мехико было жарко. Тридцать шесть градусов выше нуля по Цельсию. Жарко было даже Игорю, хотя он и прожил всю жизнь на юге, в Ереване. Они прилетели в Мехико за двенадцать дней до начала чемпионата, чтобы акклиматизироваться. Все эти дни они тренировались. Сначала было трудно. Мехико расположен на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря. Им не хватало воздуха.

Когда они пришли на первую тренировку в шикарный бассейн частного спортивного клуба «Чапуль-тепек» и бросились в воду, то с трудом проплыли лишь по 50 метров. Но потом они привыкли.

Трасса конного кросса в Мехико была три с половиной километра. Но главное заключалось в том, что она была необыкновенно сложной и страшной с виду. У многих задрожали коленки и побледнели лица. В нашей команде, наверное, кроме Игоря, никто не проходил такого испытания. Сейчас это предстояло сделать. Игорь как самый опытный стартовал первым. Он должен был показать пример. Перед отъездом в Москве они много готовились. Они рассчитывали на горячих ковбойских коней и в тренировках преследовали одну цель — скорость.

Все случилось иначе. Игорь, как и задумано, резво пошел со старта. Первое препятствие, второе, третье, перед четвертым — чухонцем в канаве — небольшой подъем. И вот на этом подъеме Игорь сначала услышал тяжелое дыхание лошади, потом почувствовал, как она перешла на рысь. Что случилось? Игорь дал шпоры. А лошадь идет уже шагом. Шагом она подошла и к препятствию, ткнулась в него грудью и остановилась. Она потеряла силы после каких-то 800 метров скачки.

С холма, где стояли участники и представители команд, все видно великолепно. Начиная от четвертого препятствия, лошадь Игоря шла то шагом, то рысью и лишь кое-где галопом. Уходили секунды. Игорю хотелось кричать и плакать от обиды. Он финишировал. Сдал коноводу лошадь и пошел куда-то в сторону. Никто не сказал ни слова. Утешать Новикова — значило бы смеяться над ним. Это понимали все.

После Новикова на очереди был Валерий. Он видел, как неудачно прошел кросс вечный соперник Новикова — Бальцо, как француз Жане, желая продемонстрировать смелую езду, пять раз летел через голову вместе с лошадью и так и не дошел до финиша. Валерий разволновался. Он был бледен. Черты лица заострились. Ему говорили: «Не гони, будь внимателен». Но Валерий не слышал того, что ему говорили. Он был уже захвачен предстоящим. Он ушел со старта и... финишировал еще хуже Новикова. Команда провалилась. Теперь даже хорошее выступление Эдика не могло поправить положения.

Эдику досталась невысокая симпатичная лошадка. Он получил ее за 15 минут до старта для разминки. Подогнал стремя. Лихо вскочил в седло... И вдруг лошадь проделывает какой-то неожиданный трюк, и Эдик летит, к немалому удовольствию зрителей, через голову на землю. Хорошенькое начало! Но Эдик не растерялся. Он даже обрадовался. «Хоть мне достался ковбойский конек!» Снова вскочил в седло. Лошадь бьет задам, встает на дыбы. Но все напрасно. Эдик вцепился, как клещ. Наконец лошадь признает авторитет Эдика.

Эдик прошел всю трассу чисто. Но скорость была невысокой: 7 минут 47 секунд —812 очков. И все-таки это было неплохо. Когда он просмотрел результаты, то впереди увидел только трех опасных конкурентов — венгра Терека и американцев Пешти и Джексона. Эдик, вероятно, был бы доволен своим результатом, если бы не жестокий провал команды. В гостиницу они ехали молча. Молча ехали и на следующий день на фехтование. Им не о чем было говорить.

Игорь снова шел в команде под первым номером. Он первым выходил на дорожку, и все видели перед собой прежнего Новикова — «Армянского тигра», как называли его. К Эдику наконец тоже пришла та хорошая злость, о которой мечтал Поляков. Проигрывая, он уже не улыбался. Мексиканцы кричали ему по-русски: «Давай, Эдуарде!» Когда наша команда вышла против американцев и разгромила их, мексиканцы устроили овацию. Эдик выиграл здесь три боя — все возможные. Втроем за один день они отыграли около 200 очков у венгров и 500 очков у американцев,