- Кем быть?

Этот вопрос Ваня Воробьев так же, как и многие его сверстники, не раз задавал себе, когда ему исполнилось семнадцать лет... Даже смешно, как он раньше этого не сообразил:

- Конечно же, буду капитаном!... Ваня сидел с удочками у реки.

Мимо проплывала небольшая баржа... И вот эта баржа уже превратилась в большой ледокол, река разлилась, стала безбрежным океаном, и тяжелые льды преградили путь кораблю. «Полный вперед!» - командовал отважный капитан Иван Воробьев и до боли в глазах всматривался в полярную ночь. Ветер обжигал лицо, гнул мачты...

- Вперед! - самозабвенно закричал Ваня, в мечтах витая в океане.

- Да не вперед, а назад тащи! Быстрей! Клюет ведь, - окликнул его дружок Толя Подлужных. - Ну и рыболов!

Мечта рассеялась, как дым. Друзья решили искупаться. «Ему хорошо, - думал Ваня, наблюдая, как ловко Толя сделал стойку на песчаном берегу, а потом нырнул и поплыл брассом, оставляя за собой пенистый след. - Есть у человека призвание - будет спортсменом. А я кем буду?»

Когда они возвращались с реки, направляясь к детскому дому, будущий «спортсмен» обнял друга за плечи и доверительно сообщил, что он решил стать... актером. К выпускному вечеру он даже приготовил монолог Арбенина. Анатолий остановился на узкой тропинке, скрестил руки на груди и начал читать:

Послушай. Нина... я рожден С душой кипучею, как лава, Покуда не растопится, тверда Она, как камень...

- А, кстати, Нина поступает в ремесленное училище, - перебил его Ваня. - Она мне сама сказала. И вообще ты не очень - то про нее всякие стихи читай... Пошли, на завтрак опоздаем.

Речь, конечно, шла не о лермонтовской Нине, а о той, которая сейчас их встретит в столовой и, наверное, скажет:

- Мальчики, надо воды для стирки наносить. Людмила Ивановна просила...

Шли последние дни пребывания в детском доме. Директор Людмила Ивановна как - то позвала Ваню Воробьева и вышла с ним в сад. Они сели под вишней, той самой вишней, которую Ваня вместе с другими ребятами посадил шесть лет назад, в первый год пребывания в детском доме.

- Так ты не решил еще, кем станешь? - спросила Людмила Ивановна.

- Не знаю, право, - ответил он. - Мыслей много. А вот что лучше, не выберу.

- Кем был твой отец? Извини, что я напоминаю, но ты ведь уже взрослый, - мягко сказала Людмила Ивановна. - Он, кажется, на шахте работал?

- Да, горняк.

- А как по - твоему, был ли твой отец счастлив в жизни?

Ваня задумался. Счастлив? Он много работал, приходил домой усталый, но глаза всегда светились радостью. Отец был высокий, сильный. Посадит, бывало, Ванюшку себе на колени и рассказывает диковинные сказки об искусных мастерах: один блоху сумел подковать, другой знал секрет стали - булата... Да, отец был счастлив. Вспомнил Ваня его письма с фронта. Погиб отец, защищая счастье свое, Ванюшкино, всех советских людей...

Уже и верхушки деревьев потемнели, а они все сидели под вишней. Надолго, навсегда, должно быть, запомнился ему тот вечер. Говорили о труде, о великом призвании рабочего человека. И Ваня Воробьев нашел ответ на вопрос, который так долго не давал ему покоя...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.