Анна махнула рукою и, ничего не ответив, прошла к своему столику, зажатому между кроватями.
Этот угол ее в общежитии, только что наскоро убранный и вообще - то всех поражавший своей опрятностью и чистотой, а на Городкова навевавший мечты об уюте, показался ей пустым и прилизанным, как пробор на Володькиной голове, чуть - чуть сплющенной со лба.
Она прошлась в узком коридорчике между кроватями, заложив за спину руки. И может быть, в первый раз она не остановилась у окна за занавеской переглянуться еще раз с Володькой через стекло, когда он проходил мимо. Она не только не взглянула, но даже не заметила, что на этот раз не сделала этого.
До его прихода она была переполнена тихой радостью своего открытия и с таким нетерпением ждала Володьку. Теперь же, взволнованно кружась в своем углу, чувствовала она себя опустошенной.
- Как это мы сошлись с ним? - неожиданно подумала она и пожала плечами, оглядываясь: как будто могла с полу, со стен или с кровати подобрать ответ, - не понимаю!
- Анька, не мотайся, как маятник.
Она посмотрела на ворчавшую и, поняв, что застилает ей свет своей мечущейся тенью, легла на кровать и прикрыла глаза: тогда вдруг, как из тьмы, выплеснулся наружу теплый луч - Володька ушел и можно было без помехи думать о своем.
ТОТ САМЫЙ парень, из - за которого все рухнуло у Натальи Ветровой, молодой красивый парень Сережка Сурков, выгнанный с фабрики за воровство два года назад и с тех пор почему - то носивший вместо фамилии короткое прозвище Сурка, сидел перед Натальей бледный и злой. Новенькие сапожки на нем скрипели от злости, когда он тер их каблуками друг о дружку.
Наталья стояла перед ним, покорно сложив на груди руки, и говорила тихонечко, как виноватая:
- Ну, что же, Сережа. Проживем, чай, и без того. И лучше еще, - улыбнулась она, опуская глаза, - теперь, как прогонят, я у тебя полная хозяйка в дому. И постираю, и приготовлю... А сейчас ни то у нас семья, ни то холостяк ты... Не поймешь.
Она закраснелась. Сурок сунул руки в карман кулаками и встал:
- Чевой - то? - заорал он вдруг, - чевой - то?
- А что ж, - вспылила она, - али без товару и я не нужна?
Парень со злостью стукнул кулаком по протянутым с мольбою ее рукам и сказал глухо:
- Нет, как же! После мануфактуры буду твоим бабьим мясом торговать. Тьфу, дура!
Наталья отодвинулась от него. Она еще не понимала, но уже ширились ее глаза от ужаса, хотя губы еще шевелились умоляюще:
- Ты же говорил, что любишь, Сергей? Мы же на хозяйство, на обзаведение, говоришь, копили? Неужто все мало? Сергей... Да ведь ежели все сосчитать... Сколько я тебе переносила.
Сурок подошел к ней и, дерзко сжав ее руку, отшвырнул от себя:
- Ты меня в это дело не путай, стерва! Я тут не при чем. Я знать ничего не знаю и знать не хочу. Слышишь?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.